Сейчас я телевизор не смотрю

Хвостом обмахивая жабры
И носом дуя пузыри,
Спала в пруду абракадабра
И сны смотрела изнутри.

Не полотенце и не швабра,
Не телевизор, не клаксон.
Всего-то лишь – абракадабра,
Но как приятен каждый сон.

Абракадабрин день был тяжкий,
Теперь лежи себе и спи.
Смотри бесплатные мультяшки
И в десять дырочек сопи.

Ей всё равно. Хоть пруд, хоть лужа,
Закрыл глаза – включил кино.
А нам, которые снаружи,
Тех снов увидеть не дано.
26.02.10

Труд это видное творенье,
как результат и матерьял,
в трудах от тесноты желанья
желища орган отдыхал.
односторонние явленье,
жена как плод нравоученья
а кто кого сдесь истязал?
конечно ужен "вечно" нужен,
верней на протяженье дней,
покуда здесь чему то служим.
отчеты обводя недель.
По телевизору рыгают,
"Я" это тоже что (и синь)?
когда колено приклоняют.
И тех кто за теперь гоняют!
В меня разряды посылают,
за правду! подло донимают,
Политика борьбы вселенной,
со всеми кто здесь...

Забыта, как коробка от игрушек,
Непосещаема друзьями и роднёй.
Мирок мой даже бомба не разрушит.
Пью одиночество не кружкой, а бадьёй.

Терпеньем наделил господь на диво.
Иных в стенах жилищ ничем не удержать.
Смотрю лишь телевизор похотливо,
Киношных благ не устаю желать.

Кого винить в своих же убежденьях,
Что одиночество – надёжная броня.
Я заплутала в милых наважденьях,
И вряд ли кто-то извлечёт из них меня.

Воздух вдохнул — выдохнул пар,
Холодно стало уже по утрам.
Где-то дожди, где-то пожар,
Жизнь бывает суровою к нам.

Осень пришла — грустно чуть-чуть,
Лето ушло и зима впереди.
Снова туман — серая муть,
Осень, а с нею приходят дожди.

А в телевизоре дядька усатый,
Что-то поёт про вино и цыган.
Скатерть в вине — голосок виноватый:
Видно с вином опрокинул стакан.

Пульт я возьму и нажатием кнопки,
Лето верну в телевизор опять.
Озеро, степь и зелёные сопки,
Синее небо — душе...

Когда расстроенные звуки
от колокольных пересуд
С окрестных мест согнали люд
В большие толпы перед храмом
И небо голубой панамой
перевернуло небосвод,
И не проспавшийся народ
Согреть пытался облака
своим дыханьем,
Солнце встало. На куполах затрепетало
И в зыбком паре
звон церковный
притих
Пока на эшафот взобралась челядь,
что при князе.
Да два дьячка,
что черным свитком
Соболью шубу оттеняли богоугодного державца.
Печать златая подтверждала сие
на безымянном...

Прозрачность крон, одежды сбросивших берёз,
На фоне полыхающего клена.
Хмельное солнце смотрит удивлённо,
Нарушив свой покой и ленность грёз.

Чаруя всех, пылает осени пожар –
Не встретишь изумрудных красок лета,
Дни в томном омуте тепла и света.
Пьянит без крепких вин бесценный дар.

Разрушив грусть, внушает осень торжество.
Её рецепты – краско-терапия,
А результаты – гипердинамия,
И вдохновенно ваше естество.

Не стоит век в прмозглой комнате торчать,
Уставившись в занудный...

В каждом доме, и каждой квартире
На видном месте, вместо иконы
Старые, маленькие, и очень большие
Стоят телевизоры, растлевая законы

Законы, прописанные в скрижалях
Законы, пространства и бытия
Из них, лучевые летят фотоны
В сознанье, стреляя нам, как из ружья

Одни, подставляя свои карманы
Торгуют прайм - таймами каждого дня
Другие, смакуя сериалы снимают
О корысти и похоти повествуя

Есть так же и те, кто свой товар продвигая
Штампуют рекламу, зомбируя нас
С экранов, глядят...

Синяки я от гусей носила часто...
Но тот синяк запомнился навек!
Ведь это было на том самом месте ,
Которое напоминало слово Секс...

По телевизору , в то время шла реклама
Диван!ОН и ОНА! её туфлЯ!
Летит туфлЯ подальше от дивана,
И на диване ПАРА... ХОРОША!

Но это в телевизоре реклама,
А я ж хочу своё дорассказать...
И связала всё в одном стихотвореньи
Рекламу , секс , к тому же мой Синяк!

... Ходили мы с соседками на дойку,
А в это время Одуванчики цвели...
У меня ж гусей...

На новой и быстрой машине,
Немецкой добротной сборки,
В чем-то и где-то успешный,
Делец молодой и здоровый,
Утопая в кожанном кресле,
Мчится быстро куда-то, зачем-то.
Из колонок квадро-системы
Звук струится весьма прекрасный.

За окном горы степь сменяют,
Из-за туч пробивается солнце.
На обочине столбиком суслик,
Огляделся вокруг пугливо,
А за ним следит коршун серый,
На высокой скале сидящий.
Из-под камня вспорхнула птица...
Тут и там сверчки стрекочут...
Подле серой горы...

Пришел и сделал, как может,
Как может, как понимает,
Но что-то меня тревожит,
Скорее – боль донимает…
Он в мире своем все кружит,
То форточку вдруг закроет…
Боится мороз и стужу,
И ветер, что в трубах воет…
И плачет, смотря телевизор,
И плачет пред образами,
К страданьям моим не близок,
Как-будто не жизнь меж нами…
И катит на тачке воду,
В мороз тащит лед – чтоб было,
По пятницам в баню ходит
И гладит свою щетину…
Как баба шуршит у печки,
Тихонько себе вздыхая,
Желает сказать...