Северное кладбище

Где поезда проглатывают версты
И где гудят стальные провода
Стоят в пыли рабочие поселки
И может быть большие города

Я не был там, но я про них все знаю
Там как у нас, герои соцтруда
Там как у нас с весною наступает
Всегда нежданная, но знатная звезда

Там варят щи, торгуют кислым квасом
И спорят после сводок новостей
Там по привычке всех ругают матом
И также матом хвалят за успех

Там литр водки – эталон оплаты
И тот же литр от счастья и от бед
Там при инфаркте купят...

Россия моя – это место святое на карте
Россия моя – это где-то меж небом и бренной землей
Россия моя – это где-то меж жизнью и смертью
Седым январем и пьянящею майской грозой

Россия моя – это снег на пушистых ресницах
Ограды кладбищ да старинных церквей купола
Лампадок огонь да просмоленных лодочек днища
Да лики святых под прицелом стального ствола

Россия моя – это память, покрытая болью
Крести иль суди все останется как испокон
Крестьянским трудом да тяжелой рабочею долей
Россия...

Военной строгой тайны я, поди, не выдам –
Ведь пронеслись немалые года.
С Якушиным Серегой, интуристским гидом,
Служили в «партизанах» мы тогда.

Давай с тобой, Серега, три декады сбросим,
Вновь молодо вглядимся в суть вещей.
Палатки на поляне в окруженье сосен,
Атака небывалая клещей.

Погоны лейтенантов на бэушной форме,
Антенны, устремленные в зенит...
Печенье в офицерском доппайке по норме,
Комарик подлетающий звенит.

Ударила Серегу вдруг судьба с размаху:
Покинул мир земной...

В Новый год я перебрал,
И проснулся на кладбИще.
Как сюда попал не знал,
Только ветер кругом свищет.

Протрезвел я тот же час,
Улетучилось похмелье.
Боже мой верни назад,
Отмени мне новоселье.

Я лежу в гробу своем,
Страх сковал мне руки, ноги.
Слышу голос: "Брать живьем",
Глаз открыл, я вновь в дурдоме.

была мараль увы в паденье
и сщастье было в слезах
судьба была одно мгновенье
цветущих роз гредущий прах


была любовь увы в измене
и яд был слаще мендалья
истьина мира была в абмане
а сердце ва властьи хрусталья

была весна или зима природы
я холад небытьия вдруг узрел
на кладбище на надгробье
прачЁл" сие есмь праведных удел"

была темно но свет был ярок
и мрак стал миру необхадим
таков для страждущих порядок
из ада в рай глазом слепым гледим

была давно то или рана
была...

Я погашу маяки,
Когда твой корабль идёт к другой.
И пусть на этом пути
Он разобьётся об айсберг большой.
О, как я буду страдать,
В даль океана смотря.
Напрасно буду я ждать
Мой любимый тебя.
И голубою волной
Я на прощанье тебя обниму.
Потому, что ты только мой,
Я не отдам тебя никому.
Раз не достался ты мне,то ей
Тоже плакать ночами одной.
И на кладбище кораблей
Мы придём проститься с тобой.
Мой любимый, меня прости,
Но любовь свою ты отдал ей.
Не смирюсь я,раз не мой ты,
То...

Траурное шествие по дальним грозным берегам
ознаменовало древнее открытие,
Смерть из царства мрака открылась всем ветрам,
Мгла из преисподней явилась темнолика.

Как будто вновь родился голым я в рубашке,
На стыке двух миров, в межвременье слепом,
Как будто заживо сгорел в огне кромешном, бесшабашно,
И улыбнувшись солнцу, вышел в мир иной,
Как будто Ангел Смерти Азраил в мой дух внедрился,
Как будто Моцарт в моём сердце отравился...

Слетались горькие, отчаянные смерчи
на дикий...

Вновь снится кладбище ночное
Где зги не видно ни хрена,
И сердце ищет здесь покоя,
Стоит лишь скорби тишина

Ты умирал у меня на руках.
Моё сердце разрывалось от боли.
Твоя душа улетит в облака,
А моя задохнётся от горя.

Твой последний вздох
Каплями крови застыл на губах.
Видно так за нас решил бог.
Против воли его ни как.

Взгляд стеклянный.В последний раз
Я увижу глаза родные.
Ничего уже не будет у нас.
Только кладбище,гроб и могила.

Мне как-то жизнь не удавалась,
Зато вот смерть мне удалась.
Жилось нелепо, лишь мечталось,
Душа куда-то всё рвалась.

В погоне за ночным виденьем
Я прожигал свои года,
Сменяя труд пустым бездельем
Марал бумагу о слова.

И всё хотел найти чего-то,
Чего и сам, увы, не знал;
Бесцельно-глупые заботы,
Я жизнь на кладбище искал.

Порою пил, порой молился
И как-то было всё порой…
И вот последняя страница,
Все сожаленья под плитой.

Все беды, горе и страданья
Остались там, в чужой...