Сеть паутины

легковесны паутины
мне взгруснулось без причины
где то рядом бродит лето
но концом ли будет это?!

на висках блестят сединки
возле глаз легли морщинки,
взгляд потух, румянца нету
что ли бабья песня спета?

для кручины нет причины
любят вас друзья, мужичны
мрак всегда перед рассветом
отрастит вновь хвост комета

Я, сейчас тебе не могу предсказать,
Ясновидения я не приемлю,
Сколько Солнц во Вселенной омолодят*,
Сколько Лун разобьётся о Землю?

Закипят в своих полюсах ледники.
Опрокинут ль нет магнитное поле ?
В каком месте сойдутся материки,
Что зальют океаны и море.

Случится то, в миг - или тысячу лет,
Не узнать! И конечно тем более,
Сказать о пришельцах! Когда прилетят…?
Не смогу! Не в моей это воле,

Но в преданиях старых древности лет,
Жрецами шумер предсказанных миру:
Апокалипсис...

Серый камень гранит,
У дороги лежит.
Он покрылся весь мхом,
Паутина на нём.

А под камнем червяк,
Без квартплаты — за так,
Жил и был он слепой,
И питался землёй.

Червь ходы в земле рыл,
И однажды открыл:
Наверху ведь теплей,
И намного светлей!

Червячок был без сердца,
Но и он любил греться.
Выполз к солнцу он смело,
И его птица сьела.

Коль ты червь, жизнь в земле,
Должен жить всю во мгле.
Где есть свет, смерть летает,
И червей пожирает!
Марковцев Ю.

Золотистое утро разгонит
Полуночную патину глаз
И теплом полусонной ладони
Оживит этот сумрачный час;
И лучом потаённая свежесть
По плечам разольётся волной...
В этот час мне не трудно поверить,
Что всегда будешь рядом со мной.

Дождь души омоет раны,
Все твои умоет слёзы.
Позовёт в другие страны,
Где поля сплошные розы.

Заклубится дымкой синей,
Что бы мы его встречали.
Спрячет в серой паутине
Все тревоги и печали.

Он, как друг тебе поможет
Этот ласковый пройдоха
И шепнёт, касаясь кожи
Всё совсем не так и плохо.

Он не будет торопиться,
Чистотой с небес прольётся.
А когда с тобой простится,
Обязательно вернётся!

Жара и море, свет и пот...
А где-то дома дождик льёт
На золотом одетый лес
И в бездне голубых небес
Печальный клин в закат плывёт...
Да, где-то осень, свет берёз,
Полынный запах, рокот гроз,
Паук в прозрачной паутине,
Да на деревьях первый иней...
Всё, что с собой сюда унёс.

Жара и море, пот и свет,
Когда сухого места нет
Ни на спине, ни на груди...
Восьмое море впереди,
Ненужный звон чужих монет!
Жестокий зной чужой земли,
Моря, проливы, корабли,
Чужая речь чужих племён...

Все хотят любви.
Но на всех ее не хватает.
Каждый сохнет по ней,
Клянчит у небес и страдает.

Но чтоб самим полюбить...
Да кого ж?? Недостойны!
Лучше грезой глаза залить
О принце, богаче иль воине.



МАНИЯ СРАВНЕНИЙ

Какая мания сравнений!
Всего встречного — с собой.
Смекнув для самоуспокоенья,
Что «он фуфло, а я герой...»

Иль наоборот — с подобострастьем:
«Он вправду крут, а мне слабо...»
Навесив ценник каждой масти,
Транжирим жизнь на нелюбовь.



МИЛЛИАРДЫ ДРУГИХ...

Две вещи – время и привычка,– словно палачи,
С огнём уже подносят спички к сложенным словам…
Обыденностью быстро станут все мои стихи,
И вместе с ними стану обесцвеченным я сам…
Я видел жизнь, о ней я думал, и писал о ней…
Пусть звёзды ярки, но они ведь падают с небес.
И тем, кто их словил, потом во много раз больней
Смотреть, как в их ладонях гаснет чудо из чудес…
И что куски моей души за паутиной строф?
Их пыль покроет, как открытки, даренные мной…
И будет соул… и будет блюз… И...

Светлая грусть из печали осенней
Вылилась в строчки разбуженной ленью.
Память настойчиво в прошлое манит.
С неба посыпалась белая манна.

Ветер бросает шрапнелью навстречу,
Будто икру Рыбы прошлого мечут.
Бьются мальки в скорлупе от жестянок.
Паюсный шик под бренчание склянок.

Зябко и сыро, промокли ботинки.
Зонтик закроет волос паутину.
Свет бьёт в зрачки, освещает дорогу.
Я просыпаюсь (весна), понемногу.

Молчит проклятый телефон
Мохнатой пылью покрываясь,
Когда не надо – все трезвон,
А вот теперь сижу и маюсь!

Такая доля не нужна –
Сидеть и ждать зимой погоды.
Уж лучше буду я одна,
Чем в ожиданье тратить годы.

Когда сидишь и тупо ждешь,
То время тянется резиной,
И вот однажды ты придешь,
А я покроюсь паутиной.