Серые туманы

Словно сном вековым овеян -
Край легенд и чудесных Тайн
Под пологом бескрайнего неба
Прячет сердце свое Хан Алтай.

По утрам здесь холодные росы
В нежных травах сияют слезой,
Ветер с лаской целует откосы,
Древних гор, охраняя покой.

А могучие сосны и кедры,
Преграждают дорогу стеной
За которою может быть спрятан -
Мир потерянный, мир неземной…

Снегом вечным укрыты вершины
Лик суровый влечет красотой
И туманы клубятся в долинах,
Наполняя все здесь тишиной…

Словно сном...

О, Август в деньках последних
Дождь хладный сеет осень.
Стареет лето на глазах,
Средь зелени желтеет проседь.

Студёная вода реки
Прозрачна, тумана руки
Обнимают зелень гор,
И скалы, вековые кедры

Глядят в небес простор.
Ещё не осень
Но уже не лето, гор
Красота, песнь

Бесконечная дождя,
Прибудут воды и осень, и зима,
Весна и лето, и снова осень,
И так всегда, и это вечность.

Август на исходе, Осень постучалась,
Лето вдаль уходит, с нами распрощалось,
Вспыхнул лес зарницей утром на Востоке,
Стая птиц кружится, ждёт их путь далёкий.

Невозвратно время, но в подарок память,
Для кого-то бремя, для кого-то замять.
Август на исходе, молодость уходит,
Кто-то ногу в стремя, кто-то жизнь проводит.

Замерзают росы, по утрам туманы,
Лес вплетает в косы охру и румяны.
Август на исходе, отгорело лето,
Сердце грустью сводит, памятью согрето.

Выпадают росы слёзами...

Что может быть важнее печали и чище слёз,
бессмертнее смерти и ненадёжней дыханья в груди –
горсточка горечи на язычке кисти, скользнувшей
падающей звездой в недописанную картину
по живому сердцу.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь –
кружится часовой механизм, проверяя на прочность
вестибулярный узел. Кто умирающему мгновению
подарит вторую жизнь, подарит бессмертие,
как не тот неистовый нищий, расточительный на порок,
но жадный до невинного взгляда безумца.

В...

Золотые берега,
Нагие берёзы,
Первые снега,
И зимы угрозы.

Рваные оборки
Белого тумана,
Забурели горки.
Осени не рано

Поседеть, поплакать,
Дождиком похныкать,
Шелестеть, шуршать
И шуметь на ветер.

Голубям купаться,
Ворковать на бреге,
Тучкам умываться,
В светлой речке,

Таять в небе, исчезать.
Радоваться тёплым дням,
Утешаться бабьим летом,
И последним осени приветом!

Мне бы небо обнять и упасть на траву....
Из безмолвия точки качаясь,
Я, блаженная, снова стою на ветру
Со-творяя, сама со-творяюсь....

Капли "жизнь-элексир" на ладони вотру,
И пущу по кровинкам-каналам...
Белый лебедь плывёт, и в лебяжьем пуху
Мой исток, моей нежности прана...
----------

За окошком дождик льёт
Чинно-монотонный.
Хорошо как...Все дела--
Утро, кофе дома....
Где-то вяжутся дела,
Кто-то в явь стучится,
Кем-то пишутся слова,
Кто-то взять решится
На заметку, на...

Мне тридцать зим –
четыреста семьдесят пять миллионов вдохов,
столько же выдохов – отсрочек судьбы
до встречи с Тобою, Господи; моё дыхание –
тридцать витков вокруг солнца; моё сердце –
ядовитая чаша вина, выдержанного в подвале осени;
моё счастье – откровения жребия сиюминутности,
познающие роскошь и нищету.

Ты чувствуешь плоть, выкованную в сердце Солнца,
доведённую до инстинкта, и возведенную в ранг поэзии,
боль, вырванную из утробы матери;
ты чувствуешь душу, брошенную...

Я мысли о плохом,
В тумана дым отдам.
Ведь то, чего мы ждём,
Приходит часто к нам.

Туман, мой друг лохматый,
Он как и я, седой.
В себе те мысли спрятал,
Грусть сделав их, росой.

Он флегматичный дядька,
Угрюмый, но не злой.
В движенье он, но сладко,
В нём, мира спит покой.

Туман, то покрывалом,
Уляжется на лес.
То, сделав мир весь вялым,
Заполнит, до небес.

Прохладно, снова осень,
Туманов густых мать.
Устал я что-то очень,
Во мне, туман опять...
Марковцев Ю.

Снова осень в вуали дождей,
В лесу сделала лист золотым.
Запах спелого яблока в ней,
И осенних костров сизый дым.

Журавли излив в песне печаль,
Улетают на юг за теплом.
Покидать им родимый край жаль,
И грустят они песней о том.

Подведя осень лету итог,
Распахнёт холодам первым двери.
Из тумана, накинув платок,
Она бродит средь рыжих деревьев.

Грустно ей, потому и дождём,
Она несколько дней уж, рыдает.
Между летом с зимой её дом,
В нём надолго тепла не бывает.

Снова осень...

Паломничество в Дрезден.
Пронзает взгляд – как отдалённый ветер
с вечерней плёнки моря –
царица неба в человеческом обличьи,
стоящая на пыли облаков,
босая, в сонме ангельского хора,
заполнившего неба полотно,
в естественной близи и неприступно,
благоговейно, нежно, и подобно
поэзии, будто сама душа
и родниковое дыханье живописца,
будто сама его печаль в её лице,
держащая младенца, как крестьянка,
в плаще из голубиной, мягкой ткани,
объявшая глубокое пространство,
как вещий...