Серебряный убор

Слепой настройщик, забывший свой камертон,
тук, тук (стук палочки об бетон (бордюра)), не
нашёл тон, ноту, он, (нота),превратилась в ноль, ло-
коть, луну, лоно в локон, колено в солнце и не
беда, что донце видно, дней, год уходит, скорей,
за ним тринадцатый, змеи чёрной, не надо убор-
ной, река, водяная зараза, гадина, вдруг укусит
или спасёт, мудростью отведёт, беду, «не найду
камертон не найду»,- пел степан, как всегда был
немного пьян и тянул ногу, его друг серёга, ехал
рядом...

Рекламный убор
Бижутерией ночи.
А в небе - звёзды.

1
Прошло лишь времени немного,
где проза длилась, в меру сил,
от жизни, жаждая, убого,
чтоб случай некий наступил…
Но лето, проступивши, бликом,
влёт, заискрило, ярким ликом,
и скуке, словно бы взамен,
вручило много перемен...,
случились что, в быту семейном,
застыл кто в спячке, от зимы,
что расслабляет, всем, умы,
в забвении, суть благоговейном,
когда душевный колорит,
в сезоне оном, сладко спит…
2
Близ Троекурова владений,
примерно в вёрстах тридцати,
в богатстве шика...

Когда святые выси отражались
На терниве кандального пути,
Мы с патиною медленно сливались,
Не чаяли стезей иной идти.

Преложны ледяные эти свеи,
Зерцало вседвоит великий путь,
Удавки ль обвивают цепко шеи –
Нельзя ко небоцарствию свернуть.

Нельзя его и узреть богоданно,
Елику поалмазно сочтены
Альфийские светила и огранно
Серебро, истемняющее сны.

Последние осветлены притворы,
В розариях горит уже зола,
Светила наполняют мраком взоры,
А бездна, яко солнце, возлегла.

Висят...

С*небес посыпалась крупа...
Н*емного манны на просторы,
Е*ще не все стоит в уборах,
Ж*дут снега,чтоб наверняка...
И*полетели словно стая,
Н*акрыли деревья и крыши,
К*ружили тихо,не слышно,
И*пути за собой заметая,
Т*оропливо ложились на плечи,
А*я их смахнуть не старалась,
Ю*ность в душе просыпалась,
Т*ак хотелось зимы в этот вечер,
Н*аслаждаюсь...до упоенья,
А*х, как долго я снега ждала,
Л*ег он,не надо тепла!
А*ведь зимнее настроенье!
Д*о снега дотронусь рукой,
О*н холодный,но...

Снова осень пришла и выходит в дозор,
Не сдаётся упрямое лето.
Словно нехотя роща надевает убор
Золотисто-багряного цвета.

Бабье лето. Закончена нынче страда,
И натружены руки немало.
Почернела озимых хлебов борозда,
И земля задремала устало.

Догорает сентябрь. Пожелтели сады.
Зеленеют лишь ели и сосны.
И ракита склоняется возле воды,
Вспоминая прошедшие весны.

Посмотри же: как празднично после труда,
Как награда за жаркое лето.
Мы с тобой обещаем вернуться сюда...

Я умерла давным-давно...
и тело превратилось в тлен...
На месте том растёт берёзка,
тихонько плачет по весне.

Коснусь дыханием любовно,..
на ветке смирно посижу...
"Не плачь, родная, мне не больно..." -
ей тихо-тихо прошепчу...

Она подарит мне серёжки
и платье лёгких паутин:
блеснёт изяществом роскошным
полупрозрачный серпантин...

Преподнесёт шуршащим жестом
простор нехоженой травы...
А в сентябре, ко дню рожденья,
осыплет золотом листвы...

Всевышний молвит чуть дыша...

Не царствие приидет, но юдоль,
А милости иной мы и не ждали,
Во честь любви одной точащу соль
Всю изольем, по нам уж отрыдали.

Тебя здесь примечал безбожный тать,
В меня влюблялись мертвые царевны.
Нас будут благострастно почитать,
Елику стоны смертные напевны.

Литургии святые отзвучат,
Сомкнутся озолоченные губы,
И Господе удивится: молчат
Земные и архангельские трубы.

Классический октябрь не перейти,
Сколь немы окарины и цевницы,
Пусть хмель прекрасит червные пути
Ко...

История должна учить? -
В мире считается Наукой?
А, если, вовсе, – не наука,
Кто сможет шлюху уличить,
Или, по-русски, - замочить,
На Русь завезенную суку?

А, если, - Лже? - Кто шлюхе руку
Лже-историческую, суки,
Сможет по-русски отрубить,
Взятой АН, блин, на поруки:
Топор, голгофа, мирно слить
До капли кровь, после прорухи…
В центре Москвы, и, не под мухой,
Закамуфлированная прыть,
Возле Кремля, в лице порнухи…

И, не из-за какой-то Мести,
За Настоящее, в подтексте...

Ослеплены свеченьем тусклых лет,
Склонялись мы пред огнищем порока,
Но очи буде горний фиолет
Обвел -- сия не гаснет поволока.

В Элизиуме темный пурпур астр
И образы Руфь пестовала взором,
Серебряные гаты Зороастр
Гранил ее алмазным разговором.

Сновиждений тех краска тяжела
И стерта, аки погребное злато,
Небесная молитва истекла,
Теперь вовек не зрети нам, что свято.

Не зреть когда и нечего жалеть,
Елико это вижденье лукаво,
Мы сами цвет несем и уцелеть
Меж черемниц светясь...