Серебряное копытце

Бабочка взгляда в разводах лунной мишени.
Благословение тихого края серебряных струн.
Звезды искрятся шампанским. Черная влага воздушного плена.
Хочешь, мы будем купаться в ключах прохладного ветра,
пустившего семя в стружке звенящей листвы летних пожаров.
Хочешь, мы будем гоняться за тенью Эдема до раны рассвета,
вскрывающей стыд. Бабочка взгляда сверкнула кинжалом,
выуженном из пламенной розы сердца, из кристалла кричащих
губ полнолуния. Снежная пыль осела в ладони неба.
Нас уже ждут...

Когда весенняя истома струится добрыми лучами,
Когда чудесным обещаньем звучит весёлая капель,
Тогда благоуханный шелест являют крылья за плечами,
И просветлённая надежда покачивает колыбель.
Незамутнённые желанья в лазурный замок устремляю.
Там их рассмотрят и оценят согласно Воле Неземной.
Всепобеждающим моленьем духовный голод утоляю.
Границ незнающая нежность торжественно владеет мной.
Причастность к высшему богатству, которое нельзя расхитить,
Даёт спокойствие и силу достойно...

В мире,
чёрном,
как Квадрат Малевича,
и закрученном
в спирали
Архимедовы,
помнят косы
юношеско-девичьи
про седины
бабовы
и дедовы.

Осени растрёпанными прядями
да плодами
сладостно-запретными
косы
в изморозь ноябрьскую
падали,
скошенные
войнами
да бедами.

И в грязи,
оплёваны,
повержены,
пагодою,
памятью
да патокой,
превращались косы
в воды вешние

и в моря текли
холодной радугой.

А оттуда,
испаряясь к облаку
дождевой лавиной
тёмно-стынущей,
из-под неба...

Кнэхт А.:
- Тенистый омут ожиданья –
Знакомых трепетно шагов,
Ты не явилась на свиданье,
Как норов твой ко мне суров.
Шептали ивы мне о грустном –
Своей серебряной листвой,
В душе, конечно, было пусто,
Ведь не было тебя со мной.
***
- Но ты прейдешь, и будит вечер,
улыбка снизойдет с небес, как свет как
диво, ты игрива и весела, добра, щедра,
минуты, те мне подарила, и в омут,
прыгнув, умерла……………………
пройдёт минута, ожиданья, всплывёшь,
обрадуешь опять ………………………..
всё...

Потеряйся в толпе, Незнакомка:
Я хочу позабыть о тебе.
Пусть трамвайная жёлтая кромка
Не уступит дорогу ходьбе!

Эти милые, тонкие брови,
Этот лёгкий, серебряный взгляд...
Что мне вечер с тобой уготовит?
Что мне встречи с тобою сулят?

Незнакомка, мне правда нечасто
Удаётся найти среди лиц
Что-то близкое мне, — и сейчас ты —
Словно перья неведомых птиц.

Пять минут — и уже далеко мы.
Пять минут — и разрыв навсегда.
Мы с тобою трамвайно знакомы, —
И не встретимся вновь никогда.

Вечный странник на большой дороге,
Я уйду в неведомую даль:
В мир, где счастье будет — лишь немногим,
Остальным — тревоги и печаль.

Из Страны Мечты в Страну Обмана
Предстоит навеки мне войти...
Я — войду, — но Руны Аримана
Остаются на моём пути.

Кто-то скажет мне, что всё напрасно:
«Что тебе! не хочешь — не иди!»
Я ж, дурак, отвечу: «Жизнь — прекрасна;
То ли ещё будет впереди!»

Я устал уже, но, как ни странно,
Я с дороги не хочу сойти
И иду, а Руны Аримана
Остаются на моём...

Тень Люцифера вороном кружится,
В зловещих очертаньях круглых форм –
Холодные отверстые глазницы…
Всё гуще тьма в неистовстве своём.

Всё гуще тьма… Война. Но в зеркалах
Я вижу отражение иное:
Восход, залив в серебряных лучах
И песнь Твоя под Белою Луною.

Месяц в рог зачерпнет ночную метель.
Сердце вздрогнет серебряным ветром,
распустив жемчужные нити.

Мертвый блеск фонарей,
звезд роса, тьмы елей.

Окаменевший
углем рассвет
уличного
полотна.
Черноокую песнь пой до хрипа, до дна,

пусть услышат глаза подворотни
мелодию
жизни,
мелодию
плоти,
горящей душой
неисправимой.

Пусть проносятся мимо
тени преданий
пьяным заветом.

Месяца рог прольется метелью ночной.
Сердце вздрогнет трясиной
звездной росы.

Приходи на...

Сингулярный вокал.
Три ручья.
Вместо «здравствуй» — «пока»,
Да лицо дурака,
Да ладонь на эфесе меча.

Нет ни звуков, ни слов,
Ни огня.
Рядом благо и зло
В этом стаде козлов,
Где уже не осталось меня.

И несотканный плащ —
По плечам.
Из тропических чащ
Выйдет месяц, блестящ, —
И исчезнет, ногами стуча.

Сингулярный вокал:
Что ещё?..
Из серебряных скал
Выйдут слуги песка —
И предъявят оплаченный счёт.

Она проснулась, она взглянула на свет
И в белых ладонях сжала своё мирозданье.
Она надеялась втайне просто успеть,
Но без любви утонула в море желаний.

Она гнала прочь корабли нелепой рукой.
Она узнала, зачем предназначена вечность.
Она текла по аортам кровавой рекой,
Теряя Божественность и находя человечность.

Она легла в основание чёрных громад.
Она теряла лицо, обретая личины,
И зёрна себя отправляла в Его закрома
Во имя того, что считала Великим Почином.

Она успела...