Серебрянного

Небо дышит ночными фиалками,
выступает туман по лугам,
оживились речные русалки,
слышен шорох и всплеск тут и там.

И так сладостно, звонко томление,
предвкушая томление надежд,
половицей скрипну безотчетно,
сняв с себя тихий ворох одежд.

Уплыву я в вечерние дали,
что так манит к себе небосвод,
по серебряной нитке, с печалью,
закружит меня звезд хоровод.

И, уставшая, в танце том вечном,
отлечу, с новой силой дыша.
Безвозмездно дарю откровение
- в том пространстве не плачет...

Ветер на проводах,
как на арфе играет...
Рвёт беспощадно
тугие струны.
Он ведь не знает,
вовсе - не знает,
Что Человек шлёт
по ним свои думы :

Слёзы и горе,
смех и радость..
Кто-то увидеться
хочет с женой...
Ну, а другой кто-то
шепчет о молодости :
- Молодость мы
прогуляли с тобой...

.. А по вискам
безудержно водило
К и с т ь ю
серебряных лет...
- Ветер! Не надо
рвать думы, чудило..
- В е т е р !
Не надо играть оперетт !

Здравствуй, друг мой!
Хочу посвятить тебе стих.
В каждой строчке пишу тебе снова,
Что я помню, я думаю, верю в тебя!
Я с тобой, я держу слово!

Каждым утром дарю тебе нежный рассвет;
Солнца лучик приятно разбудит.
Пенье птиц за окном и шелест листвы
Шепчет тихо: «Тебя любят!!!».

По ночам я дарю небо полное звезд;
Сколько хочешь желаний- все твои!
Ну а месяц серебряный мне всерьез
Обещал освещать для тебя пути.

Ну а хочешь, дарю океаны, моря,
Крики чаек и их полёт.
Пусть волна...

Падает снег… беззвучно, торжественно…
Сосны восторженно шепчут друг другу:
«Как хорошо!.. Как чудесно!.. Божественно!..
К вечеру ждем настоящую вьюгу…»
Ветер рыдает в серебряных кронах –
грустную сказку ему рассказали
нынешним днем фантазерки вороны,
те, что весь снег во дворе истоптали.
Сказку про то, как нечистая сила
отобрала у них крошки-сапожки,
лапки крутым кипятком обварила
и прогнала из лешачьей сторожки.
Жалятся бедные ветру на холод,
сильную боль в коченеющих лапках...

Мышица кошице слышится,
Мышица кошице кажется.
Съела бы кошица мышицу
Вместе с подливом и кашицей.

Боязно мышице кошицы,
Шерстка от ужаса дыбится
И замерзается кожица,
Как у серебряной рыбицы.

С рыбицей в баночке кошица
Тоже желает рыбачиться.
Мышице с рыбицей хочется
В доме побольше собачицу.

Предутренним туманом закурились сопки,
Залива гладь тиха – ни шороха, ни плеска…
Из-под руки, от пальца, покатилась робко
Росы слеза по струнке рыболовной лески.

В багровой дымке, из-за горизонта, сонно
На океана грудь, распространяя гало,
Расслабленно всплывает кверху пузом солнце…
Над «краем света» поднялось и грузно «встало».

Серебряною стаей солнечные блики
Плывут, сверкая, вдоль стены причальной –
Морские духи будто кажут лики,
Так детства сны светлы: без грусти и печали...

Перестали докучать однообразием
Дни недели, суетные, нудные.
Хочется творить мне безобразия!
Эх, а подвернулась бы оказия –
Посетил бы я пустыни лунные.

И топтал бы пыль я их размеренно,
Словно ведьма, вечно нелюдимая…
Чтобы ночью встав, ты, неуверенно
Посмотрела (я просил) на диск серебряный,
И прочла: «Привет, моя любимая!»

За жизнью следуй, за моею!
Я поведу тебя в мир дальний,
Я обниму тебя за шею
Своей рукою обручальной.
И высыпая пыль из чисел,
Поспешно прожитых впустую,
Я проведу тебя по листьям
И в их горенье зарифмую
Твои сомненья. Я истрачу
Твою последнюю неволю,
И всю тебя переиначив
Предназначеньем – вдаль по полю! –
За мной иди, рукою крепкой
Сжимая память о грядущем.
А в час, когда крыла окрепнут –
Наш Зов на Небо будет пущен.
2004



Правит ночной колесницей...

Безжизненность холодных пальцев
Руки простертой на полу.
Дурак, с улыбкою страдальца,
Сидит, скукожившись, в углу.
Его глаза наивно ищут Бога.
Он силится понять свою печаль,
Мечтая вырваться из этого чертога,
Уйти туда, где лишь за далью даль.
Не будут свершены безумца грезы,
Его конец самим им предрешен.
И бубенцов серебряные слезы...
И он, как шут, теперь уж не смешон.

В какие ткани ни облечь их,
Всё будет холодно и скупо,
Пока испытывать тоску по
Рукам устанут эти плечи.


Единорог и скорпион

Невыносимо падать с высоты
И разбивать стеклянное лицо
На миллионы лиц, а значит ты,
Осколками поранив колесо,
Отстанешь по дороге, и дорог
Уже не будет в сторону твою,
Где раскололся мой единорог
В серебряную рыбью чешую
И стеклышки не сотканных одежд
Для наших неродившихся детей.

Ту грушу, что сегодня не доешь,
Отдай. Мне будет сладко в темноте...