Серебряная нить

Ты – женщина. Ты – мать. Сестра. Подруга.
Любимая, Хозяйка и Жена.
Ты – солнце. Ты – земля. Ты – мир. Ты – вьюга.
Ты – вера. Ты – надежда. Ты – весна.

Ты – счастье. Ослепительное счастье.
Ты – лучик ласковый. Ты – бархатный цветок.
Нет, лепесток цветочный. На запястье
Ты поцелуй. Ты – взгляда уголёк.

Ты – сон степей. Ты – чистое дыханье.
Ты – сок берёз. Ты – летний быстрый дождь.
Ты – бабочки свободное порханье.
Росинки утренней застенчивая дрожь.

Ты – молния. Ты – жаркая...

Немало видал светозарных восходов,
И лун, и созвездий на небе ночном,
И видел цветистое буйство природы в
Полуденных странах, обильных теплом;
Но всё еще помнится поле в родном
Далеком селенье, пейзаж скудноватый:
Пустыня сухая, бесцветная, но
Какие там были закаты!

Промчались кометами пестрые годы, в
Межзвездных пространствах виляя хвостом.
Стал праотцем чуть ли не целых народов
Гулявший по жухлой траве босиком.
Но в блеске серебряном и золотом
Еще ощутимее горечь утраты.
Былое...

Под склоном сетчатых ветвей
Чрез груды камней и корней
Играют, скачут, силы полны,
Твои серебряные волны;
Светло и пышно луч дневной
Скользя на грани водяные
На быстрине твоей живой
Дробится в искры огневые.

Лежу - дерев нагорных тень
Мою задумчивую лень
Своей прохладой осеняет;
В вершинах леса, там и там,
По шепотливым их листам
Мгновенный шорох пробегает -
И смолкнет вдруг, и вдруг сильней
Зашевелится мрак ветвей,
И лес пробудится дремучий,
И в чаще ходит шум глухой -
Здесь...

Скоро март. Календарь ещё трое
Пролистнёт стылых дней февраля.
Ещё, может, серебряным роем
С неба ринется снег на поля.
И окно моё льдистыми розами
Может, вновь поутру расцветёт,
И парок, как дымок, на морозе
Изо ртов некурящих вспорхнёт.
Хоть бы даже метель заметала
И дома укрывала, как шаль,
Или губы пристыли к металлу, -
Всё напрасно! Ты кончен, февраль!
Шалый март, он уже на подходе,
Весь в мимозах, капелях, ручьях,
А в очах – синий тающий холод
И весёлая сила в речах.
В тех...

Белая роза.
Серебряный свет
Светлая проза.
Прощальный сонет.

Звёзды мигают.
В фужерах вина.
Свечи стекают
Жизнь грусти полна.

Утром же снова
Заря расцветёт
Счастье, подковой,
К ногам упадёт.

Алая роза
Уколет шипом.
Стих, а не проза,
Прольётся ручьём.

Алые миги
И белые сны.
Разные лики.
Мы в них влюблены.

- Разгадай мне, расскажи:
Что-то этим летом
В томном мареве кружит,
Воздухе нагретом.
Что-то холоднее льда,
Но в жаре не тает,
Тянет не-пойми-куда,
Все вокруг летает...
Что это? Планида, роль,
Глас под небесами?

- Это боль. Такую боль
Создаем мы сами:
Что не тает, не горит...
Лишь одна стихия
Примет боль земных обид -
Это Ностальгия.
Вытянет, за нитью нить,
Из-под сердца бремя,
И отдаст супругу вить:
"Свей прощенье, Время"...

Светлой печалью увидишь меня ты как наяву.
Лёгкой паутинкой крыла со щеки твоей сотру слезу.
Мне тоже больней, но и в строгой печали я силу
В себе нахожу.
Я принесу тебе цветов-мостов росу.
Расстояние перерасту.
И в свете ангела в твоё оконце постучу.

Люблю. Теперь болею за тебя, не отпущу.
Доверь меня ты в сердце и открой мне дверь,
Когда в наш дом приду.
Доверь ты шторму для души ушедшие мечты.
Тебя я обниму.
Нет поля боя. Спят мечты. И не в руках мечи.
Меч...

Свет мартовского снега –
отголосок лилейной зари весны,
оркестровая блажь бисквитного неба,
девственный луч хрустальной альпийской слезы –
так прощается холод с тобой,
так встречает тебя наводненье коротких ночей
и мятный настой
оживающих почек теплых созвездий, чей,
стреляющий звоном серебряным, кратер
переполнен бордовым вином
чувственных мук и объятьями
розоволицых рек. Ляжем на дно
алым корундом заката, диадемой
радуги из перламутровой пыли
украсим мотивы берилла
в зачатии...

Многотонной мандариновой подсветкой горизонт трещит по швам в вечерней луже
мягкотелого налета мая. Пар дождя толпится на асфальтовом поддоне.
Воздух липнет легким алкоголем к розе губ. На тигровом глазе неба
отпечаталась любовников душа. Ты веришь в душу
вишни, обретенную весенним пеленаньем? Ты веришь в нежность лона
сердоликом тающей звезды? Если, да – возьми мою ладонь –
она из льда ночного, она из млечной вены
полночи прозрачной, в ней серебряный огонь
и вод хрусталь…

Обглоданный усталостью маршрут осеннего прилива
сведет объятьем ржавым. Писать об осени весной –
бессонницы привычка, когда глазури лунной недосказанность клюет
застывший слиток глаз, и ветров черных грива
расчесана шершавым плеском лип. Фонарный зной
отравой бледной греет, астрологический серебряный налет
задекорировал небесной нефти море.
Писать о золоте в дыханье малахита –
примета расщепленного ядра нервозной памяти,
когда рассвет, налитый мышьяком, струну настроит
в венозность...