Серебристая река

Никто не понимает…ни мама не друзья,
Навечно в темноте, притон – моя семья.
Я знаю так нельзя и знаю, что грешно,
Но видно за меня все было решено…
Исколотые вены, теперь во сне живу,
Почти уже забыла, что было на Яву!
В бреду мне снится мама, она меня зовет,
Но вряд ли, про меня она сейчас поймет.
Как буд то провожает, прощается со мной,
А я ведь не владею не телом не душой.
Передо мною поле, но травы все в крови,
Убитой мною дружбы, истерзанной любви!
И мама заставляет по ТОЙ траве...

Дивным светом любви горят её очи,
Они глубокие как моря,
Жемчугом блестят в объятии ночи
Глаза, которых не видела Земля.

Тело её бело и нежно
Как морская пена родившая её
А губы сияют расплавлено-снежно
Даря слепым глазам любви остриё

Она ангел с волной златых волос
На которой сияет Посейдона венец
И я склоняюсь как серебристый колос
Приглашая её во дворец бесчисленных сердец.

Бог дал сил России
Нет силы, которая смогла бы её сломить
Как чистый цветок она укроет Землю
Каждого врага она сможет простить

Венчик счастья она окропит любовью своею
Чтобы свой народ от грешной сути исцелить
Я буду её любить и весной и зимой, и здоровой и больной
Ведь с Россией меня связует серебристая нить

Таю, таю, я, - я в твоих ладонях ,
Таю, таю, таю, я - я уже в агонии -
Без тебя мне жизнь моя,- ох , напрасная ,
Мне нужна любовь твоя - ты опасная …


Сиянье губ , как лепестки у розы


Сиянье губ , как лепестки у розы ,
Меня манили к тайне каждый раз ,
В глазах твоих как бриллианты - слёзы
Готовы были хлынуть в этот час …

А я молчал , была ты недоступна ,
Была ты неприступна как скала ,
И связь моя нам кажется преступна ,
Она как роза дикая цвела …


Благославленна...

Я не нужен стране.
От чего ж так цепляюсь за долы?
Я не нужен стране.
От чего ж взгляд и горек и зол?
От чего мои «книжки» глядят,
лупоглазятся с полок?
Пока я упираюсь локтями
в обшарпанный стол.

Пролетаю с шипением, метеорю,
срубаю планеты.
Во вселенной дыру от усердия
протёр, пропорол.
Но напрасно я жду от пробитой
вселенной ответа,
упираясь костяшками в белый
обшарпанный стол.

В этом мире, где каждый
бежит и считает,
где Господь разделил с интересом
на расы и пол...

Невезуха во всем,
Даже Муза не та –
У других день за днем,
Здесь же в кои года.
Я на Музу ворчу,
Хотя сам виноват:
Весь талант-то в свечу,
А хотелось в сто ватт.
Много дел неземных у нее и забот,
Ну, а мой-то когда наступает черед?!

Долго, нудно стенал,
О вниманье молил
И, как видно, ДОСТАЛ –
Музу уговорил.
Вот в лиловом луче
Серебристой луной
В желто-красной парче,
Красоты неземной
Муза вышла в эфир.
На меня устремлен
Взор – лучистый сапфир.
Речи дар потерял, на Богиню...

Глаза. Из далекого прошлого, юного лета.
Ресницами жизни опущен доверчивый взгляд,
Но пенной волной увлекает в любовь Афродита,
И душами чайки над морем счастливо парят.

А море играет, то ласково, трепетно, нежно,
То яростным штормом--холодной волною обдав,
И мечется, мечется чайка крылом белоснежным,
Касаясь тревожной волны серо-пенных кружав.

Но штормы не вечны, рассветами падают зори,
Лучами прощенья её отогрев между скал.
И снова она над просторами синего моря,
Над гладью...

По дорожкам засыпанных снегом
По аллеям бетонных плит.
Неизвестным я шёл поэтом
Но известными лицами "бит".

Снег бесшумно кружился и падал
Свет фонарный едва освещал.
Серебристую гладь покрывала
Снег которой следы укрывал.

На душе полыни осадок
Нарастающий "нана" прогресс.
Привёл письмена в упадок
К поэту пропал интерес.

По кругу планеты летят
Стрелки бегут по кругу.
В основе, круги лежат
Поэту пожмут ещё руку.

Отдышаться, отдышаться от пресса
горячих глаз июньских созвездий,
вдохнуть кедров и маков,
спеть не стоном треснувших ветхих дубов,
но вишней юной в закат опуститься.
Обрести мягкий сон
на теплых камнях у волн серебристых,
в лоскутной траве среди роз золотых,
на крылатых тропах ангельских танцев.
Только стоит поймать и мгновенье исчезнет,
только стоить нащупать и миг растворится,
только стоит отчаянью вырезать сердце
и надежда блистает Египетским полднем,
и кричат маяки и...

Рощи пальм и заросли алоэ,
Серебристо-матовый ручей,
Небо, бесконечно голубое,
Небо, золотое от лучей.

И чего ещё ты хочешь,
сердце?
Разве счастье - сказка или
ложь?
Для чего ж соблазнам
иноверца
Ты себя покорно отдаёшь?

Разве снова хочешь ты
отравы,
Хочешь биться в огненном
бреду,
Разве ты не властно жить,
как травы
В этом упоительном саду?