Сеновал

Ласковой нежностью,
Утренней свежестью,
Солнечным светом
Я в неге блуждаю.
Восторженной прелестью
Сказкой божественной
Утренний мир я ощущаю.

Жажда касаний,
Огонь целований
Грезы любви,
Аромат диких роз
Мурашки по коже
От этих мечтаний
Пушинкой уносят
Волшебные сны
В шальные
Мгновения грёз

Глаза закрывая,
Я наслаждаюсь.
Скинула с плеч
Воздушный пеньюар,
В поземке утренней,
В росе, купаюсь
И мило ветерок
Мой остужает жар

Начну с улыбки день…
Желанья спрячу...

Чудище ещё жило,
Когда мы родились,
Липкой паутиной
От Господа нас закрыло

Во грехах мы родились,
Нам ли учить праведных,
Зренье сердца Он открыл
Душам нашим каменным.

Только с Ним спасенье,
Только Он полюбит,
Понимаем мыслью,
Да волю не пробудим.

Не презри нас, грешных, Боже!
Отправляемся вслед за Тобой.
В мире сем больше не можем
В соглашательстве жить с сатаной.

Лишь к Тебе обратимся
Всей душевной силой,
Вожделеньем духа,
Верой негасимой.

Мы любим...

Жизнь – это утром проснувшись рано
Босиком на крыльцо, чтобы встретить зарю
Окунуться в прохладу тумана
И ногами сбить наземь росу.

Взять колун, что лежит у чурбана
Наколоть кучу дров, а потом
Разбежавшись с горы, в речку прямо
С детворой, криком, визгом, гуртом.

Жизнь – это утром ещё парного
Выпить залпом стакан молока
Взять косу и с отцом на делянку
Сенокосная нынче пора.

А когда уже солнце в зените
Грабли взять и сгрести траву
Перерыв не большой, до заката
Надо сено...

На склоне лета озорного
Сдаёт природа на глазах,
Весь пыл цветения былого
Остыл в пустеющих садах.

Пусты и пляжи городские,
Людская речь там не слышна,
И лишь песчинки золотые
Смывает с берега волна.

Ещё луч солнца улыбнётся
Сквозь стаю рваных облаков,
На миг исчезнет и вернётся,
Спадая наземь с крыш домов.

Закат окрасился багрянцем
В преддверьи осени седой.
Покрылись яблоки румянцем,
Созрев наставшей чередой.

Под сенью леса векового
Шуршит листва уже в ногах...

Задремал в стогу сверчок
Бок прижался к соломинке
В паутинке паучок
Клети строил без заминки

На разминке мухи плод
Плодожорность упражняет
Зуборезный хоботок
По велению взлетает

Прилетевши к сенной кучке
Сразу ж после дня получки
На двоих накрыли стол
Кто остался не при чём?

23. 08. 16

Два президента Великих Держав!
Встретились на саммите G20 подчас…
Обама глядел на Путина свысока,
А Владимир как бы глядел в небеса.
Подумал про себя Путин родной:
-«Как высоко взлет этот орёл дорогой»…
Ненароком упадет, с высоты сей, орёл!
Вот те и вечность в земле приобрёл.
Никто за него вспоминать здесь не будет…
Быстро его мир зараз позабудет!
Много людей на планете полегло…
В мирных делах не продвинулся никто.
Войн развязали на планете не мало…
Сколь без винных детишек пропало...

Этот город коснется щеки тёплой краской заката,
Южным ветром – ладони, Утёсовской песней – души,
И вдохну я, как в детстве, не воздух, а сладкую вату,
И пойму, что за счастьем мне незачем больше спешить.

Этот город обласкан руками великих французов,
Ароматом акаций цветущих пропитан насквозь…
Я стою и гляжу, как над Оперным кружится муза
И роняет стихи на душистое сено волос.

Этот город гудит на наречье, чужим непонятном,
Копошится Привоз, зазывая кичливых гостей…
А они не глядят...

…поле – в полюшке комбайны
Сено тарят в сенокос
Топчут возом путь трамвайный
Сыпля зёрна меж полос…

Следом – следуют вороны
Чай добру не пропадать
Колоски тягают в схроны
И взлетают ввысь опять…

Грызуны – степные мышки
Некий суслик кольцехвост
Ребятишки-муравьишки
Собрались на злачный тост…

Опоздал – ко дню событий
Как всегда колючий ёж
Предложил хмельное питье
Отнести на поздний срок…

Заяц – накрахмалил уши
Все вельможный пан не зря
Всех позвал на званый ужин
В...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцать второй опус

Македонское ль солнце, Тироль
Наши бледные тени встречает,
Пьян свободой мышиный король,
Ангелочков Левадия чает.

Небеса от пылающих губ
Возгорятся и кубки пустые
Налиет беленой душегуб:
Лирам кафисты петь золотые.

Милый август, где арки твое,
Сени щедрые, емин услада,
Пусто вкруг, лишь горит остие
Магдалины ли, Евы близ ада.


Пятьсот двадцать третий опус


Яд веков истомил алавастр,
Где вечор баловались...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцать шестой опус

Вновь асийские змеи следят
Мертвых девиц томленье и негу,
И в альковах успенные бдят,
Белых швей пригласить ли к ночлегу.

Те ль румяные яблоки мел
Со корицей свивает парчою,
Вновь снедает морочность Памел:
Всяка юна с багряной свечою.

Ах, опять яства тьмой налиты,
Се, антоновки мелов белее,
И серебрятся тусклые рты
Уходящих по лунной аллее.

Пятьсот двадцать седьмой опус

Тени лотосов сень охранят,
Не забвения...