Сенью

Мой милый, дело не в любви,
хотя и в ней, наверно, тоже.
Когда - реви иль не реви,
А Бог тебе уж не поможет...
Когда - моли, торгуйся, прячь
Свои все страхи и сомненья -
Не видишь и следа удач,
А помнишь - только пораженья...
Когда - как в "черную дыру"
Уносит счастье и здоровье,
И не осталось больше сил
На чувства - ненависть с любовью...
Осталось только безразличье
К себе, другим, всему вокруг...
Накинув ведьмино "обличье",
Сама я создаю "подруг".
И сублимирую в стихи
Себя и...

В мире столько интересного постоянно происходит.
Жизнь нисколечко не пресная. Непрерывно колобродит.
В недра мировой политики (бедный, ко всему привык)
Проникает аналитиков тренированный язык.

"Положение ужасное." Диктор лает - ветер носит.
Кризис - рыба, типа красная. Журналист филе лососит.
Сколько их в филелососинге кто призвание нашли.
(А хотелось в баблокосинге.) И в анналы не вошли.

И в порочной бесконечности лижут общие места.
А душе, ей нужно вечности. Где покой и красота...

Париж… расщелина мечты и суеты…
Прохладною змеёй струится Сена,
Меж берегами поцелуями мосты,
Течёт огонь, по всем дорожным венам…

Густые дебри ослепительных витрин,
И аромат корицы по утрам…
За веером газетным господин
Укрыл улыбку… Он – шерше ля фам…

Пьянящий воздух, словно красное вино…
Амур вернулся в Люксембургский сад…
И кто сказал, что так сиять грешно?..
Ночные стрелы взглядов, променад…

Желтые шапки церквей
Расцелует синяя сдоба,
Хрупкого взора сень
Заломит сердечной тоской,
Неба шаткая хата
В сердце выплеснет Бога,
Да на крестах развесит
Ветров свинцовых покой.
Молитвы дряхлых костей
Учуют колодцев ноздри,
Святою водой постель
Калека-душа заправит,
Желтые шапки церквей
Расстреляют синие грозы
Обнаженного неба Христа.
Дай мне, Боже, сил не ослепнуть.

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

У подножья крутой горы
вороной остановит бег,
плечи скал как мечи остры,
но не тает под Солнцем снег,
вороной побелел как мел,
в гору выедет белый конь,
только тем, кто как голубь бел
не грозит золотой огонь,
размыкаю я грозный круг
и летят надо мной, летят
белый голубь, мой добрый друг,
черный ворон, мой древний брат.

У обрыва с высоких скал
Белый конь остановит шаг,
стрелы света слетят в провал,
но не тает подземный мрак,
оттрубит золотистый горн,
путы тьмы разомкнуть...

Тлеют мхи на разбитой стене,
Полыхают дрожащие тучи,
Над провалом, по огненной круче
Я скачу на зеленом коне,


Пусть ликует король-сатана
Над последним костром тамиплиера,
Кровью Марса омылась Венера
И в багрец нарядилась Луна,

Пусть попы освятят приговор -
Разверзается чресел громада,
Полыхают объятия ада
Там, где шел я на папский костер,

Стала телом мне жгучая боль,
Где глаза закипели от света,
Где я проклял отродье Капета
И оставил земную юдоль,

Но, омыв меня соком...

Я - хозяйка в тесном доме,
Но живу впотьмах,
Пахарь-Свет зерно уронит
На моих полях

В дальних рощах пусто, голо,
Мокнет лист на пне,
Зимний гость, седой Никола
На пути ко мне.

Стукнув ставнем, вровень станет
Страстотерпный лик,
И приветливо заглянет
лубяной старик,

вдруг пахнет коровьим летом
из земных хором,
и зальется белым светом
потеплевший дом…


Обмелели норы рачьи,
Камушки на дне,
Рыбий царь, кряжистый Лаче
Машет гривой мне,

"Дочерей моих и деток,
Парень, не...

Уж, давно в высокой клетке
С гордым взглядом на луну,
Бык мычал к соседке Светке,
Мол стоит с кольцом в носу,
А пятнистая Молодка
Замигав (до ни хочу),
Хвостом била как селёдка,
Засылав сигнал бычку…
БУЙНОСЛАВОМ – звали парня,
Много лет уже в строю,
Тёлок он ласкал исправно
Да влюблялся – не в одну…
Надоели парню ставни,
Век свободы не видать,
Бык решился из бычарни
Поутрянке ходу дать…
К Светке кинуться в объятья,
Пары выпустить сполна,
К чёрту все мероприятья,
Жизнь одна...

На листву ложится
Ночи скорой тень.
Страшно углубиться
Под лесную сень.

В сумраке таится
Детских сказок страх.
В каждом пне мне мнится
Затаенный враг.

Я стою и слушаю
Леса грозный шум.
Тут не Пух с Каркушею!
Леший, ведьмин кум!

Отойду подальше,
Мне ведь только - пять!
Стану я постарше!
И вернусь опять!