Семь языков

Как-то встретились нежданно ты и я.О том о сем
Разговаривали долго,говорили кто о чем.
Дружно языком "чесали" о погоде,о зиме,
Что должна бы уж завьюжить,хоть и осень на дворе.

О работе,о рыбалке,о далеких островах,
О заботах,об охоте,браконьерстве и снастях.
Вместе паузу держали,лихорадочно спеша
Разговор опять продолжить..Он не стоил и гроша!

Ну,на что мне та охота,и тебе на что мой стиль
Дел ведения,заботы....если ты мне просто мил!
Без рыбалки,без погоды,и каких-то островов...

Продолжалась меж домами распря.
В той соревновательной борьбе
Дом Давида рос и укреплялся,
А Саула дом топырил пальцы
И весьма с натуги ослабел.

Родилось в Хевроне у Давида
Шестеро сынов от разных жён.
Не впустую тратил он либидо.
В начинаниях любых, как видно,
Бережённый Богом бережён.

Первенца ему Ахиноама
Изреелитянка принесла.
И другие отличились мамы -
Шестеро сынов, не так уж мало,
Ползунков одних - куча мала.

Первенец Амнон, задира самый,
Всех сильней был в играх до...

За своей следите дикцией.
Средь зарвавшихся людей,
Коих мучают амбиции,
Шепелявым всех трудней.

Ефремляне шепелявили,
С Ше на Эс меняли звук,
Но хвалить себя и славить им
Остальных хватало букв.

Иеффай спасал отечество,
Своей жизнью рисковал,
Заслужил от человечества
Благодарности слова.

Те же, кто словами смелые,
Но не лезут на редут,
Смысл победы переделают,
Место в ней себе найдут.

Ефремляне средь них первые,
Не застряли на мели,
Вброд прошли, до тика нервного...

Призвал Исаак Иакова
И сына благословил:
"Дщерь в жёны бери не всякую,
Желательно, по любви.

Из дочерей Ханаанских, сын,
Невест себе не веди.
Происхождение хамское
Не скроет размер груди.

В родную Месопотамию
Ты свой собирай рюкзак.
С Двуречия твоя мама мне
Досталась не просто так.

И хоть удалось родителей
Ей уговорить с трудом,
Два скромные долгожителя
Мы в благости с ней живём

Под сенью благословения,
Что передал мне отец,
Того...

Я - это я, ты - это ты,
Наши с тобою не схожи черты...
Ты из другого теста, чем я -
Многообразна людская семья...

Мне чужероден цвет твоей кожи...
Нос и глаза на мои не похожи...
Я не пойму твоего языка...
Тебе мой неведом наверняка...

Мы пребываем в плену ксенофобий...
Для геноцида нет лучше условий.
Ненависть крови жаждет всегда,
Ей нас стравить не составит труда...

Не смотри что туманы застыли ,
Будет солнце , всё это пройдёт
Мы ещё ту любовь не забыли
И быльём там она не растёт ...

Всё пройдёт эта хмарь , эта слякоть ,
Брызнет солнце из низеньких туч ,
И сольёмся в объятиях наспех ,
Наш великий суров и могуч ...

Наши чувства зовутся любовью ,
Обнимать буду крепко тебя ,
И прижмусь я к тебе к изголовью
И ласкать буду только любя ...

Я вспоминаю часто о тебе...

Я вспоминаю часто о тебе ,
Мой друг скорей увидеться бы надо...

Ты где-то там, в далёком Кишинёве,
Где строят жизнь под европейский вкус,
Где много банков, и цыгане снова,
Меня увидев, кличут: «Эй, урус!..»
Я о России слышал много злости
Об интервенции, о тупике...
Перемывали „этим русским“ кости,
Зато на чистом русском языке.
Но этот край, где сторонятся русских,
Меня к себе не злобой привлекал.
Меня влекло неведомое чувство,
О нем лишь знает греческий Тантал.
Я полюбил прелестную особу
И нежной страстью бурно воспылал,
И думал я, что с ней...

Боже мой! Зачем и для чего
Ты меня оставил одного?

Боже мой! Молю и день, и ночь,
И никто не в силах мне помочь.

Я взываю, Господи, скорбя –
Ведь Израиль возносил Тебя!

Их отцы взывали к небесам.
Ты спасал их, избавляя, Сам.

Я ж, как червь простой, не человек,
Поношаем без Тебя вовек.

Всякий, обличая, не смолчит,
Указав на мой презренный вид.

Уповал на Бога самого? –
Пусть от мук избавит Он его!

Небесам угодна эта плоть? –
Пусть тогда берёт её Господь!..

Но меня...

Я постиг, что ущелья — это дно,
И хоть всегда я слушал заветы отца,
Но в итоге я понял одно:
Эта жизнь не стоит и выеденного яйца!
Подумай, для чего ты живёшь
И что тебе вообще нужно от жизни?
Всё, что тебе втолковывали с детства — ложь,
А истина в одном лишь бандитизме.
Это не война, а протест
Против тех, кто ради нас не ведёт и бровью.
Позором заляпан каждый их жест,
А позор смывается кровью!
Эти держиморды хотят нами владеть,
А от наших обычаев им ничего не надо.
Лишь поэтому...

Вступление
Порядок слов — моя наука,
Ей предаюсь я с наслажденьем.
Когда-нибудь от серой скуки
Перечитаю с изумленьем
«Войну», «Иисуса», эти строки,
Хоть сомневался я вначале...
Сим отступленьем однобоким
Начну, пожалуй, сказ печальный.
Продолжить праведное дело
Велит поэтова мне кружка,
Меня подбадривают смело
Есенин, Лермонтов и Пушкин.
Они бы поняли... Недаром
Сложили головы на плаху,
И поэтическим пожаром
В сердца ударили с размаху...