Село Клины

Когда - то в Аиде гуртились древние -
Хрупкий Орфей спускался,
Сдерживая нервный смешок.
А мне - запросто
Руку протянул военный -
Иван Семенович Кербер,
Неклассическим шнобелем
Втягивая белый порошок.
Полусоплей в будуаре вчерашнем
Раскручивая Лаокоонию кинолент,
"Остановите Будущее!
Мне ствашно, ствашно!" -
Витийствовал
Измученный интеллектом
Интеллигент.
На фронте -
Эфрон,
На Эфроне -
Шеврон.
А по - над фронтом,
Как тень жур - клина -
Эфронова половина:
- Неужто...

Осень нас покоряет сразу -
Красная раса -
Желтая раса.
Это - как поклонение Джазу
В джунглях сумеречных
Дель - Пассо!

Тетивой хрустального звона
В кронах взорвано сердце клена,
И взрывною волной на юг
Подгоняется клин под Звук.

Хлещет в глаз кленовая мука,
Отморожены пальцы Звука,
И сужающиеся дни
До прозрачности доведены.

Загорелся, обжег, угас
Пролетарский кровавый Джаз.
И сочит сквозь рану Небес
Постоктябрьский полонез.

Эхо осени
Над страной:
Налюбуемся...

Буквы к буквам легли, словно в клин журавли,
Тихой грустью на клапан конверта.
Не теряясь в пыли битой взрывом земли,
Ты «лети», «возвращайся с ответом».

И на бисере слов расцветает любовь
На тетрадном листочке в линейку.
Почтальон даже в бой носит письма порой,
Находя среди взрывов лазейку.

Любовь в круговерти
войны.
По судьбе адресат
вне игры...
Не напишет ответ,
И в кармане невскрытый конверт.

Взрыва огненный всплеск. И на будущем крест.
Выдал травмы войны злобный гений...

Как должно быть в идеале,
Объяснит теория.
Но чёрт спрячется в детали,
Изменив условия.

И всё правильно, но всё же,
Клинит где-то что-то.
И исправить это может,
Практики работа.

Друг друга дополняя,
Практика с теорией.
Мир улучшат, создавая,
Механизмы новые.

У теорий сила знаний,
А у практик — действия.
В исполнении желаний,
Воля их — совместная.

Практик труд, теорий знания,
Мастера объединив.
Служат целям созидания,
В жизнь, их воплотив.
Марковцев Ю.

На мне свет клином не сошёлся,
И я совсем не пуп Земли.
И в небе синем Боги солнце,
Не только, для меня зажгли.

А я лишь путник в мире этом,
Идущий жизни дней путём.
Событий унесённый ветром,
Живущий жизнь в краю чужом.

Я заблудившийся прохожий,
Во времени, душе чужом.
Не званный им, но счастье тоже,
Себе желавший найти в нём.

Чужой и с миром породниться,
Не захотел, да и не смог.
И пролетела счастья птица,
Мимо земных, моих дорог.

И я во времени мне чуждом,
Найти в своё...

Не идут домой сегодня ноги
Нет покоя на душе
Мы вчера с тобой ругались
Говорили про развод.

Каждый не хотел другого слышать
Обвиняя и клиня,
Тысячу причин искал покрепче,
Для укола побольней.

Тот укол дошел до сердца
Разошелся по крови
Там, где встала гордость
Места не осталось для любви.

Превратилось сердце в камень
Стало тверже чем гранит.
Гордость выстроила стену
И ее наверно не пробить.

Но осталось в оболочке камня
То что тянет и болит,
То, что если выпустить...

Откинь покров свой, золотая осень,
Зиме неспешной уступи права.
Уж по утрам в траве белеет проседь,
И у реки во льду озябли рукава.

Уже рассветно солнышко не греет,
И листьев на деревьях нет совсем.
Рогоз метёлкой на ветру спокойно сеет,
И от морозца сразу зябко стало всем.

Последний клин уж как неделю откурлыкал,
В безлунном небе сером от дождей.
Лишь возле топи тихо сыч захныкал,
Уже скучает по охоте на мышей.

Зима уж близко, всё об этом молвит.
День ото дня всё твёрже её...

Ну вот и снова осень изморось развесила,
и птичий клин перечеркнул сентябрьский день,
и листопад кружит, вальсируя невесело,
под монотонные мелодии дождей.
В последний раз согреют землю листья жёлтые,
а листья красные украсят крон шатры.
Столетний дуб по-царски жалует мне жёлуди
как драгоценные прощальные дары.
И глухо падают в траву тугие яблоки,
шурша в листве и разбивая вдрызг бока.
И улетят в Египет розовые зяблики -
ещё до заморозков первых. А пока -
целует бабье лето губы мои...

Бродит осень у воды -
дом сгорел в огне кленовом.
Счёта не было обновам,
да недолго до беды.
Сундуки теперь пусты,
золотое стало прахом,
и последняя рубаха
не скрывает наготы.
У неё в глазах тоска,
у неё на косах иней.
Запоздалый клин гусиный
исчезает в облаках.
Да и ей давно пора,
поклонившись у порога,
в бесконечную дорогу
отправляться со двора.
Сжечь последние мосты,
терпкий дождь допить из блюдца,
и на росстанях застыв,
сил найти не оглянуться

2017-11-05

И всё-таки, друзья, вы живы! Живы!!!
В душе моей вы продолжаете полёт…

Памяти моего друга Толи Гусева,
которого братцы-мореходцы нарекли
высоким именем – БОЦМАН.

Друзья уходят… Навсегда!
Друзья уходят…
Без возвращения назад,
Уйдут не спросят.

И вот ближайший друг ушёл,
Он был мне братом.
И подставлял всегда плечо,
Коль было надо.

Друг друга стали понимать
По жесту, взгляду,
Да интонациям внимать,
Когда не рядом.

Мы вместе правили дел'а,
Пиры справляли.
И детки...