Секунда миг

Танцующий почерк тумана в вечернем халате.
Сигаретное облако,
налипающее на тусклый плафонный лимон.
Брага сосудов, пыльный занавес глаз, серый салат
ползущих деревьев в оконный проем.
Я лежу на волнах неоновых трав и считаю секунды
до открытия ночи. Бред алкогольных звезд,
оловянный свет подворотни, фарфор лунной посуды
крошится на пол. Мои движения – это вопрос;
мой покой – это ответ; мое сердце – золотая чаша с вином.
Когда я был тенью, я видел гораздо шире,
когда я стал плотью...

В тумане веков проступают прекрасные лица,
И древние саги становятся ближе в тот миг,
Дружина в походе, но князь Гостомысл неистов,
Он думает снова о людях и землях своих.
Он видел во сне, как сыны его гибли внезапно,
И юные внуки остались в тумане снегов.
Несется дружина по полю с отвагой, с азартом,
И снова разят его воины грозных врагов.
Что будет потом, но не хочется думать об этом,
Земля завоевана, кто же ее сохранит.
И викинги снова подходят к границам и с ветром
Их грозная...

Он полон горьких слёз-мой мир,
Страданий, горести, печали,
Но ты его не изменил,
Ни на секунду не исправил...

Я счастлива что я жива,
И я иду по жизни смело,
Я путь свой наконец нашла,
Желай мне счастья...где б ты не был...

Я отыскала в жизни путь,
Он очень прост когда он верен,
Я чувствую, я знаю суть,
...хотя ты в этом не уверен)

Я счастлива, ведь я жива,
Я на ошибках научилась,
Прости, но я была слепа-
вот почему всё не сложилось...

Сквозь жизнь иду, но без оглядки...

Вгрызалась смерть в окопный бруствер,
выплёвывая мёрзлый грунт,
сухой и для неё безвкусный.
И в краткой толчее секунд
рвались и судьбы, и шинели
на клочья или навсегда.
В истерике шальной шрапнели
катилась русская звезда
по закоптившемуся небу.
Но заглушая тихий стон,
как-будто сон, как-будто небыль,
пасхальный возлетал канон
над выдохшейся канонадой,
и слушал обгоревший лес,
забывший птичии кантаты:
"Христос Воскрес! Христос Воскрес!"
И батареи вновь зверели,
показывая свой...

Ты играешь со смертью. Ты все время рискуешь,
Ты бравируешь этим иль этим живешь,
Ты идешь напролом, но на жизнь претендуешь,
Ты греховную мысль как в заслугу берешь.
Так нельзя. Несмиренно со смертью играться,
Если это не долг пред другим и страной,
Бог дал жизнь. С тем иди. Бог не даст надругаться
Над Божественным даром, Богом данной Судьбой.
Жизнь дается Отцом, как сам путь к совершенству,
Этот путь экстремальных не терпит путей,
В нем нельзя проявлять неразумное детство,
Так...

Однажды-неприлично рано,
Когда все улицы наги-
Я слушал,как легко и странно
Возникли дальние шаги...

Приблизились и стали чётче,
И эхо выронило звук-
Он стал грубее и короче,
Не удержавшись на весу!

Их мирного землетрясенья
Я каждый ощутил удар-
И,празднуя моё спасенье-
Неистово впился комар!

Как я мучительно пытался
Их тактом безоглядно жить-
Век равнодушно отдаляться
И прочь загадочно спешить-

Не ведая иного счастья,
Звучать кому-то в тишине-
Болезненно дробясь на...

Не смотри на меня! Я одна!
Я сегодня свободна как птица!
В этой музыке жизни струна
Помогает в себе раствориться.
На секунду взлететь и разбиться.

Ты зачем опускаешь свой взгляд,
Темнотою окутав забвенье?
Ты стыдишься ушедших минут
Не желая справляться с волненьем,
Замирая в тоске на мгновенье

Рвется, бьется и плачет душа,
Ей так важно от ревности скрыться.
И безмолвно и нервно дыша
Ты стараешься просто забыться,
От меня поскорей удалиться!

Опустошающая свобода.
Опустощение.
Как будто бокал, который забыли заполнить за ненадобностью.
Эти свершения...
Я видел и раньше всех тех, кто проходил через это
Через процесс промывания души
Но теперь эти моменты
Горели внутри питательным огнём,
И куда-то исчезли. И ищи, свищи...
А искать-то уже негде!
Разве что только в будущем,
Которое я создаю каждую новую секунду моей жизни.
Что теперь?
Куда идти,
как не в дом родной,
как не к родным своим,
дышащих энергией друг...

Сегодня приснилось мне белое утро..
и это всё было – дышалось как будто,
и писем забытых пылились конверты.
Мы смертны...

качалось над нами почти невесомо
пушинкою лёгкой, звучало в полслова,
Любви и печали эквивалентно.
Всё смертно!

Мы смертны: (вдруг это пронзила отчаянно)
забывшие смех и улыбку печальную,
признание робкое, фразу – «я знаю»
И в ужасе смятые сталью трамвая -
Мы смертны!

Негласное в нас, но это условие.
Когда на исходе прощальной агонии
мы вдруг вспоминаем...

Я думаю, каждому с детства знакома
особая форма такой тишины,
когда никого не останется дома.
Ни вздоха, ни скрипа, шаги не слышны –
никак,
никак,
никак…

Никак не пойму, что за звук понемногу –
сначала прозрачен, почти невесом –
становится скоро идущим не в ногу,
оркестру незримому не в унисон –
не в такт,
не в такт,
не в такт…

Не в такт, невпопад, не в струе, не по теме
всех наших пустых и никчёмных забот,
мне в душу стучит уходящее время.
А мы всё бежим.
А...