Седины

кто сказал что неплачут мужчины
и что сердце у них словно лед
просто гореч обид сквозь седины
слезой белою волосы бьет.
просто криком они не рыдают
и нытьём причитать не для них
стиснув зубы в молчанье страдают
на суровых дорогах своих.
просто слезы ручьями нельются
они раной по сердцу текут
и когда дни печали костнутся
чёрным пламенам душу пекут
горьким вздохом себя наполняя
волей крепкою влагу сдеожав
чашу яда свою выпивая
улыбаются боли зажав
кто сказал что неплачут...

Скромная птица-синица.
Бьётся, трепещет в руках.
Громко с курлыканьем мчится
Клин журавлей в небесах.
Пташку держу очень крепко.
Верю в удачу свою.
Но золочёную клетку
Я для неё не совью.

А журавлик всё летает
В ясном небе голубом.
Сердце бьётся и мечтает,
Что любовь махнёт крылом.

Годы летят словно птицы.
След седины на висках.
Часто ночами мне снится
Счастье-журавлик в руках.
Ждать журавля видно поздно.
Сколько ж витать в облаках?
Спорить с судьбой невозможно.
Лучше...

Что толку проклинать ошибки и судьбу?
Та разлеглась себе удобно на горбу.
Ну скинешь ты ее, - навалится другая.
И неизвестно - станешь статным ли в гробу?

Мой паровоз истошненько пищит
и рельсы под собою теребит.
Успеть всегда успею до конечной.
А целоваться мама не велит.

А что велела мама - список тот
забыла, дочитав до половины.
Уж голову украсили седины
и бес в ребро... А целился ведь в рот.

Мура, труха и пепел всех мостов,
что виртуально так горели вдохновенно...
Не вижу...

Ночь нам дарит подарки,
кому - любовь,
кому - одиночество звезд,
ведь жизнь - это только ремарки,
а любить приходиться вновь.

Вновь увидишь очи любимой,
и будешь ею одной,
пока они горят звездою,
пока она горит луной.

Ведь ночь красуется луною,
а девушка своею красотой,
а я хочу быть пьяным лишь любовью,
а я хочу дышать тобой.

Твоей руки прикосновенье,
наверное, забыть нельзя,
твой голос - это птицы пенье,
и вновь тобой любуюсь зря.

Ведь ты родник любви моей бездонной...

ты ушла от меня , ничего не сказав.
знать такая судьба, я тебя потерял.
только как мне забыть, ту шальную любовь,
немогу не любить я тебя больше вновь.
й я уехал сюда, где сплошные снега,
что б забыть навсегда, что б забыть мне тебя.


но, й в холодной тайге,
часто снишся ты мне.
поцелуи твои
согревают мне дни.
а я знаю одно,
ты сейчяс далеко.
й не вернуть мне тебя,
не вернуть никогда.


все, что было весной, все что было тогда.
мы оценим с тобой, все оценим...

Куда зовешь? О чем мечтаешь?
Молва? Ты слишком часто причитаешь...,
Причем она? Ты забываешь,
И седины моей не замечаешь...

Как хорошо в чудесной той мечте,
Я просыпаюсь, но опять во сне!

Безумств моих стихи,
Скорей всего, плохи.
И я не отрицаю,
Что зря листы мараю.
Но ты как оплошал?:
Шесть строчек прочитал!


Холод, сырость, грязь, туман.
В это утро всё - обман.
Звуки тают, нарастая,
И рождаются, смолкая.
Сон ли в утро? Утро ль в сон?
Яви крик? Иль бреда стон?
Стон побуднего распятья,
Стон полночного проклятья.
Нынче всё не то, не так,
Не с чем сердцу биться в такт.
Не с чем биться, не с чем слиться,
Некому во мгле молиться.
Нечем стало дорожить,
Нечем...

Весенний сад я часто вспоминаю,
Цвет белый яблонь, вишен лепестки,
Закрывшись от карающей тоски,
Всю красоту глазами обнимаю.

Заполнила душевною утратой,
Язвительно смеясь, мне сердце грусть.
И слово «Родина» слетает с бледных уст,
Боль нестерпимая, жизнь как трава измята.

Я бы пол жизни отдал, чтоб увидеть
Берёзы крону, ясеня листву,
к весеннему приблизится родству,
и запах липы кровью не обидеть.

Родные, близкие, берёзовые рощи,
Пуховые, седые тополя,
пшеничные как золото...

Бережок заивился,
Перекат заилился.
Окунь отмытарился.
Рыбачок состарился.

Джинсы полиняли,
Деньги разменяли.
Осень, как настанет,
Так и не отстанет.

Седины все больше,
Спишь уже все дольше.
Эх, печаль-кручина,
Впереди – кончина.

Поплавок ныряет –
Окунь проверяет.
Ловить я насобачился,
А кто-то – отрыбачился.

Я часто думаю о том, что в жизни ждет,
И голос шепчет наши имена.
Я знаю – время годы не вернет,
Но вечно ты – мой муж, а я – твоя жена.

Мы знаем – будет шанс это проверить,
Его дадут нам повзрослевшие года,
Силу любви дано будет измерить
Не молодыми нами, а когда…

Когда почтенный возраст подберется,
На лицах вдоль и поперек – морщины,
Когда посланник старости ворвется,
Чтоб в волосы вплести годов седины,

Когда ты будешь уж не Аполлон,
А я уж – не прекрасной Афродитой,
Когда...