Седая

Поздний вечер. Зима. Перестуки колёс
На морозом расширенных стыках.
Привокзальное эхо глухих диктозвёзд
Рассыпается многоязыко.
Безучастное гало линейчатый спектр
Разливает меж рельсов на шпалы,
Уходящие за голубой километр
Заштрихованной строчкой металла.
Убегает состав частоколом опор,
Огонёк на последнем вагоне
Подмигнул на прощание: грусть - это вздор!
И пропал. На безлюдном перроне
Провожатых следы заметая
Хороводит позёмка седая.

Мне любовь-это счастье,
Как солнце в ненастье,
Мне любовь-это радость,
Что в сердце моём,
Эту радость по части
Раздадим мы на счастье,
Мы с тобою другую найдём.
Мне любовь, это страсти,
А страсти всевластны,
Мне любовь, это сила,
нет в мире такой,
потому, что она
на земле не погаснет,
она будет жить вечно со мной,
мне любовь, это всё,
счастье, горечь, разлука,
и седая печаль матерей,
я хочу полюбить тебя нежно, глубоко,
и хочу, что б все знали о любви моей.

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...

Окружила сердце вьюга,
Заморозила любовь.
То, что раньше было мукой,
Не тревожит в жилах кровь.

Замела зима седая
Мысли и желания,
Стёрла, не подозревая,
Все воспоминания...

Чем мне жить теперь - загадка!
Зыбкий замок строить вновь?
Нет, я буду ждать украдкой
Настоящую любовь!

Тебе даётся в этом мире
Всё, что захочешь выбирать,
Но только знаешь не по силе
Избрать отца и выбрать мать.
Ты можешь жить аборигеном
На дальних, диких островах,
Или воюющим бушменом
Под жарким солнцем и в песках.
Ты можешь жить, где ты захочешь,
Но, знаешь, сын нельзя менять
Твою страну, где ты родился,
Где на руках носила мать.
Быть может, жизнь тебя закрутит
И ты оставишь дом родной,
Тебя никто ведь не осудит
Ты должен верным быть Душой.
Ты должен помнить, что есть место
На...

да была радость в нашей жизни
да были праздничные дни
и было всё сознанье пело
на радость сбывшейся мечты
и была немощь не седая
и цвет цензурное стены
и рвался всхлип лиш уповая
на призрак мутной суеты
но ведь случилось всё не даром
ведь всё должно произойти
ведь жизнь не есть кусочек рафинада
в растворе вечной суеты

Я ступаю на тонкий лёд жизни.
Он трещит, но всё ещё цел,
Значит, есть шанс удержаться на плаву.
Только седая луна освещает мой путь.
Как молоко разлилась она в небе.
Меня зовёт маяк вдалеке,
Так прочно обосновавшись на месте.
Он – моя нитка надежды, некогда бывшая клубком.
Но смогу ли я дойти до конца?
Вряд ли…

Ночью, дождь шумел по крышам,

очищая пыль дорог.

Рано утром солнце вышло,

затрубило в витый рог.

Дверь тихонько отворилась

в небольшой и старый храм,

там седая, наклонилась

голова, к святым стихам.

Песнь лилась неторопливо,

поднимаясь к Небесам,

набирало Силу Диво,

открывая Путь к Мечтам...

обронил флейту
в колодец разочарования
стареющий пьеро


(*)
стучит клюкою
ржавыми скрипя коленками
по улочкам кривым

и по-прежнему

шамкая вставной челюстью
красит волосы в голубой
седая страшная мальвина


(*)
заблудился в стране дураков
разыскивая дерево с червонцами
впавший в маразм буратино


(*)
пропил свою удивительную
двухметровую богатырскую бороду
опустившийся на дно карабас


(*)
нашептывает слова любви
королева пиявок во сне
обкуренному дуримару...

Ночь злодейка, что ж ты душу ранишь?
Зачем мне даришь снова этот дождь?
Одним лишь сном ты душу мне терзаешь...
Чего ты хочешь от меня, чего ты ждешь?
Мне снится каждый раз одно мгновенье...
Один лишь миг, чудесный счастья миг...
Что на руках моих уснуло вдохновенье,
Прикрыло глазки и тихонечко сопит...
И кучеряжки, ярче спелой ржи,
Я между пальцами тихонько заплетаю...
Но вот пора развеять миражи,
И ночь украдкой за окошком тает...
Я просыпаюсь и стираю соль ресниц,
И щеки мокрые и...