Сброшу одежды и я

День покидает высокое небо смиренно,
Крылья он сложит и сбросит одежды лазури,
В замкнутом суточном круге извечного плена
Он облака вместо звезд на небе тасует.

Если б Вы знали, каких он полон мечтаний:
На фоне своем не солнце стеречь, а луну,
Сменить голубые на черные все одеянья,
И взглядом ночным на простор наконец-то взглянуть.

Но тайну свою он от всех охраняет смиренно,
Светом лазурным все озаряя вокруг,
И все же надеется день, что из этого плена
Сможет он вырваться, тенью...

"Спасибо, что ты есть!" -
Шестнадцать букв несложных
Слагаются в слова
С улыбкой осторожной.

Я их дарю тебе.
Не будет так, как прежде...
Дорога перемен...
Зеленый - цвет надежды...

Я жду твоих звонков -
Коротких и нечастых,
Надеясь между строк
Услышать слово "счастье"

Я знаю наизусть
Сценарий расставаний,
До вздоха в запятой,
До глупых обещаний.

Но это все потом -
Все снимутся одежды...
Останется со мной
Зеленый цвет надежды...

Теплым днем в начале мая
Невтепеж, взыграл гормон
На скамейке, у сарая
Он, Она и феромон.

"Погуляем?" - молвил хрипло,
Нежно на нее глядя.
"Там где нет другого пипла" -
Половинкой поводя.

Тяжесть в области ширинки...
До моста бы довести..
Разводные половинки
Побыстрее развести.

Вот на мостике, где вербы
Он, Она и... ОГО-ГО!
Он пошел в атаку первым
Раз в округе никого...

Пой, душа! Свети, Ярило!
Громче скрип! Все ближе транс!
И раскачивал перила
Их могучий резонанс...

Запахло всюду
Снегом
Талым
Идет Весна.
Уже
Апрель
На небе тучи
Разметало
Звенит веселая
Капель.
Утихнут снежные
Метели
Зима стряхнет свои
Одежды
Среди пригретой зимней
Прели
В лесу опять цветет
Подснежник.

Начну с наброска. Контуры фигуры –
Всё как положено: и талия и бюст…
Не удержусь и нарисую куст,
Раскидистый, в котором «шуры-муры»
От взглядов жадных утаит листва.
Теперь лицо: не слишком горделиво –
От гордости никто не стал счастливым –
Лишь в мягкости – природность естества.
Рисую нос, конечно же, с горбинкой!
А волосы? Проблемой будет цвет.
Люблю брюнеток – это не секрет,
Но и шатенкам, с озорной хитринкой
В глазах, не избежать карандаша.
Рисую губы, яркие, но в меру...

– Так бывает, так бывает –
Зимний ветер завывает
И подталкивает в спину
Как на льду пингвин пингвина.

Ветер дует, ветер злится,
Коготком цепляя лица,
Чтоб к щеке прижавшись, плакать:
– Я трусишка и мерзляка.

Можно я залезу между
Рукавичкой и одеждой?
Можно я у вас, покуда
Холода, в тепле побуду?

Мы домой придём быстрее,
И тогда у батареи,
Никого не беспокоя,
Съёжусь в тонкое кольцо я.

Стану ласков, стану зноен,
Буду пахнуть свежей хвоей,
И набравшись силы новой,
Улечу...

Я себя спрошу в одиночестве
Что осталось от наших сомнений
Письма, ссоры, любви пророчества
Позабытые встречи лунных затмений
Расскажи мне о счастье мелькнувшем
В этом тусклом призрачном свете
За дверями в квартире уснувшем
С жалюзями на окнах в лунном сонете
От того что случайным стало явлением
Чувство нежности после разлуки
И желание остаться одной на мгновенье
Ради праздной стареющей скуки
И зима приходит без огней и красок
Принося одежды белые с тенями
И меняют лица...

Очеловеченный поступком
Обезображенный хандрой,
В своём желании быть чутким,
Страдал лирический герой;
Вернуть пытался благосклонность
Своей обманутой жены,
Но дни героя сочтены.
И тот, кто их считал – до срока
В утиль отправил весь тот хлам,
Который сводница-сорока,
Таскала по чужим углам –
А всё для крестника! В надежде,
Что парня встретят по одежде,
Но проводить, вот, по уму
Пинком пришлось и судьи хмуры –
Похоже – собирать суму
Пора любителю амуров.

Мораль сей драмы...

Тяжелые злые ботинки с хрустом ломают ребра.
Стоят над лежащим противником со взглядом жестоким и твердым.
Строгая черная форма, на рукаве горит свастика,
Память подскажет услужливо: еврейских погромов классика.
Пахнет горящими шинами и дымом печей Бухенвальдских.
И вспыхивает в подсознании холод расстрелов февральских.
Для них не имеет значения цвет кожи, возраст и звания
Они своего не стесняются, омытого кровью призвания.
Поставив себя выше Бога, свое начинают судилище
«Сверхлюдям...

За пять копеек счастье покупаем,
Благословение цыганки на вокзале.
А счастье то не ценим и теряем
Любимых, боль потом гася в бокале.

Напутствия хромой цыганки…

Любовь разбрасываем, словно ветер,
И слепо вновь по лезвию ступаем,
И снова любим, губим, снова счастье
Мы на вокзалах за копейки покупаем.

Напутствия хромой цыганки…

От горечи глаза я прикрываю...
Для сердца голого куплю одежду…
Я по копейке счастье собираю.
Не растерять бы, Боже, дай надежду!

Звучат в ушах как...