Сброшу одежды и я

Удар.
Все затопило светом,
На ухо что-то шепчет дождь.
Удар.
Окно открыто сильным ветром,
Мелькнуло что-то в потолок...
Удар...

За каплей капля
Тонкой лентой ползут к ногам
Быстрей, сильней.
И вот уже лица касаясь,
Напоминают шум морей.
Удар.

Нежнейший шелк становится медузой,
Скользит в пучине тихих вод,
И четки, будто бы жемчуги,
Мелькают мимо взора...
Движенья медленны и нежны.
Гармония меж телом и душой.
Ресницы пропускают свет небрежный,
Танцует словно он живой...

не смотри на меня, так, с усмешкой,
не смотри, словно что-то ты ждешь,
не железный я ведь, под одеждой,
может, что-то конкретное ждешь?

Ты ушел не прощаясь,
И дверь не закрыл,
В незакрытую дверь
Ускользнула удача.
Я устала от тяжести
Собственных крыл,
И сиянием нимба
Не вычеркнуть плача.

И что толку в безгрешности
Белых одежд,
Если имя надежды моей -
Безысходность?
Мне не в радость восторги
Наивных невежд,
Если в имени радости
Пишется Гордость.

Я пою как всегда,
Но срываюсь на крик,
Я служу и молюсь,
Но как будто в пол-силы,
Словно сердце мое
Ускользнуло за ним
В незакрытую дверь,
В край, где души...

Далеко...
Слышишь, ветер шумит в березах,
Это я накричала его,
Чтобы он иссушил твои слезы,
А потом горевала со звездами,
Раздала им по искоркам пламя,
Чтобы в долгие зимы поздние
За меня тебя согревали.
Это я твои губы тронула
Поцелуем дождя осеннего,
Не смотря ни на что, помни,
Как я жду твоего возвращения.
Это я обернулась туманами,
Ты не видел мои очертания,
Я с тобою стояла рядом,
Обняла тебя... и растаяла
Это я прошу листопады,
Что с деревьев одежду сбросили,
В эти дни...

Политтехнологам дрянным
Не убедить меня,
В том, будто Киев и Москва
Чужие, – не родня.

Готов твердить, как истукан.
Отвечу за слова.
Отец здесь Киев - старикан.
Дочь – красная Москва.

Я знаю, ангелом Москвы
Святой Георгий был.
И, то, что он своим копьем
Дракона погубил.

Что Киев – русских городов
Родителем прослыл,
А душу Киева хранил
Архангел Михаил.

2.
Родился в матушке Москве.
А дом мой – Киев-град.
Имею, я отчизны две,
И этому я рад.

Я помню Чистые пруды...

Золотая, золотая,
Золотая осень.
Ты, как девушка младая,
Листья, травы собирая,
Заплетаешь
В косы.

Осень, осень золотая -
Добрая царица.
Желты краски
Разливая,
Ты улыбки зажигаешь
На угрюмых лицах.

Жаль не долгое веселье –
Пестрые одежды.
Праздно жить, не увядая -
Тщетная надежда.
Упадут листы на землю,
Покроются прелью.
Снегом их припорошит…
И, – конец веселью.

Осень, осень золотая
Подожди с уходом,
Задержись на день,
Играя
С озорным народом.
Ты добра, мила...

Как слепо, мечту за реальность
Мы часто себе рисуем,
И нас не пугает банальность
Изысканных поцелуев.

Мы слепо рисуем и верим
В правдивость всех лживых слов,
И держим открытыми двери,
А сердце - уже на засов.

Лишь иногда надежда
Мелькнет... и погаснет вновь,
Всё в клочья: мысли... одежда...
Но всё еще верю в любовь.

Жизни еще не дописана повесть,

Две-три главы сочинить осталось,

И за былое не мучает совесть,

Бранить судьбу. Черта лысого.

Живу нормально. Пожалуй, - счастливо.

Неизбалован я маслом-маслянным.

Но, не жалейте меня, участливо,

Не заставляйте стихи переписывать.



Я не пою, ни романсов, ни песен.

Плохо играю на пианино. Не интересен

Мужчина, таланта лишенный. И пресен.

Чем же похвастать? Выходит – нечем.

Привычка имеется, складывать в строки

Мыслей обрывки...

Наверно, я страшно слабая,
Или плохая судья.
Что-то опять перепуталось
И не нашла я себя.

Вкривь и вкось всё смешалося,
Перец с горчицей, ладья,
Сладкая булка и чёрствая,
Похороны и жизнь не моя.

Одежда с душой объеденой,
Тросточка из серебра,
Страх и невинность, растеряность,
И бестолковость моя.

Я же надеюсь, и ищу,
Режу себя, не любя.
Свистом жестоким по полю рыщу,
Нет, она не моя...

Что-то опять не заладилось,
Я потерпела крах,
Смехом совы замохнатилась...

В какие ткани ни облечь их,
Всё будет холодно и скупо,
Пока испытывать тоску по
Рукам устанут эти плечи.


Единорог и скорпион

Невыносимо падать с высоты
И разбивать стеклянное лицо
На миллионы лиц, а значит ты,
Осколками поранив колесо,
Отстанешь по дороге, и дорог
Уже не будет в сторону твою,
Где раскололся мой единорог
В серебряную рыбью чешую
И стеклышки не сотканных одежд
Для наших неродившихся детей.

Ту грушу, что сегодня не доешь,
Отдай. Мне будет сладко в темноте...