Садик

Я реву... у меня текут сопли...
Мальчик Вова... не любит меня.
Я ему... подарила конфетку...
Он сказал... некрасивая я.

А теперь он играет со Светкой...
Ей машинку свою он принёс.
Смотрит Светка... глазами большими...
От машинки воротит свой нос.

Завтра платье одену в горошек...
И сандалики... красненькие.
Приду в садик... красивая очень...
И конфетку оставлю себе.

И пускай... этот Вовка со Светкой...
На песке... под грибочком сидит.
Только знаю... украдкою Вовка...
На меня...

Ты когда-нибудь станешь героем романа,
Улыбаться тепло будешь с яркой обложки,
Говорить по-французски немного жеманно,
И кормить голубей теплым хлебом с ладошки.

У тебя будет дом, светлый садик, беседка,
Две собаки, конечно, без них невозможно!
И не робкая, в общем, с другими соседка,
Лишь увидев тебя, покраснеет безбожно.

Со страниц будут вдаль уходить теплоходы,
Увозя за моря ненадежное счастье.
Вместо счастья легко ты получишь свободу,
А кому-то достанется шрам на запястье...

С трудом надевали рейтузы на Таню.
Вот-вот в детский садик за нею придут.
На помощь и нянечку даже позвали.
Ведь добрая няня… Помочь – тут как тут!

Не верилось даже, а всё ж натянули.
И Таня всем стала улыбку дарить.
С улыбкой сказала, едва все вздохнули:
«Малы, потому что, они не мои!»

С таким же трудом, стиснув зубы, вестимо,
Снимали рейтузы улыбке в ответ.
Лишь сняли, по-прежнему невозмутимо,
Открыла всем Таня домашний секрет.

Рейтузы, что сняли -- её брата, Вани.
Улыбку...

Звонки — в феврале затерялись.
Я снова один. Абгемахт.
Замерзший фанерный театрик
встречает меня
во дворах.

На сцене — и листья, и наледь…
Билетная касса пуста…
Но что-то внутри меня знает:
вот-вот здесь начнется весна.

Прикатят рояль, как по рельсам.
И в миг — соберется народ.
Непризнанный местный маэстро
сыграет для нас
и споет.

И небо отыщется сразу…
А с ним — и звонков пятьдесят!!
И к тополю-иконостасу
молиться грачи прилетят.

Проснутся — «хрущевки»… и садик...

В России многие сейчас рыдают!
Богатые от миллиардов страдают…
Не знают, куда такие деньги деть,
А главное боятся с ними они сесть.
Условно перестали сейчас давать!
Решили на нары воров отправлять…
Чтоб опыта трудового набирались!
Да! С деньгами своими расстались.
Нищим, детей нечем накормить!
Работы хорошей не могут найти.
Вот раньше не плакали, не рыдали!
Сутками в полях, вот так загибали…
Для детей садик, - была копна!
Игрушка, что из соломы сделает,
родная мама.
Будет играть...

Электричка желтая едет мимо дома.
И, стуча колесами, песенку поют.
Аделинка с песенкой этою знакома.
Электричку желтую, словно друга, ждет.

То бежит навстречу ей и смеется звонко.
То, прощаясь, долго, машет ручкой вслед.
В детский садик с мамою топает девчонка.
Электричка едет:"Здравствуй, друг, привет!"

Кленовый дым, рябины гроздь.
Рука в руке – старик и … трость.

А в парке – осень золотая,
где за руку держал отец.
Где за щекою сладко таял
лимонно-мятный леденец.
Где гордо нёс портфель подруги,
что после школы провожал.
Где в первый раз коснулись руки,
а голос рвался и дрожал.
Где той сиреневой весною
с ума сходили соловьи.
Где шёл ты пОд руку с женою,
одной дорогой на двоих.
Где в садик вёл вторую внучку,
чуть только в гости заезжал.
И эту маленькую ручку
так...

Работа у женщин такая,

В сущности, очень простая:

Свежего чая с утра заварить,

К завтраку стол красиво накрыть,

Затем на себя красоту навести,

В школу и садик детей отвезти,

Мужу сначала носки отыскать,

Ключи от машины с улыбкой подать.

На службе радостно всем улыбаться,

На провокации не поддаваться.

Ну и, конечно же, вечерком

Порядок, уют сделать в доме своём.

Ужин опять-таки вкусный накрыть,

Умные вещи семье говорить.

В душе о подушке мягкой мечтая...

Ты родился : Ясли, садик, школа, колледж, институт.
А потом - работа, отдых, а года
бегут. Вот женился-дети, внуки
Жизни чехорда. Не успел ты оглянуться- Вот и жизнь прошла.

В синем растворяются деревья,
Обнимает вечер города;
Распушила сизонькие перья
Ночь-голубка в линиях гнезда.

Как горох - огни янтарных окон,
Словно смотрят голуби из тьмы.
А на подоконнике высоком
Лунный свет серебряной зимы.

Завалило пылью двор и садик, -
Белой пылью северных широт;
И она примнётся и осядет,
В ложный пух июльский перейдёт.

В грёзах летних брызжется слезливо
Солнце, заточённое в фонарь;
Тишина засахаренной сливой
Катится в июль через февраль.

Скука...