Сад эдема

Пропах полынью и сандалом
Сосновый сруб на берегу,
Прикрывшись ивовым мочалом
По шею в мхе, по грудь в снегу.

Издалека, сквозь сумрак синий,
На свет за крохотным окном
В глубокой тропочке призывней
Подвизгнет снег под сапогом.

Там, за высоким (в полколена)
Порожком (в полных две ступни)
Живут березовым поленом
В камине тихие огни.

Там плошка освещает сени,
Не доставая потолка,
И пахнет солнцем крепкий веник,
С крапивкой резаный с дубка.

Там тихо пышет мягким жаром
На...

Сияют горбатые волны
Мятежного моря,
Отрыгивает частоколом
Лучей канареечных солнце,
Я пробую ветер на вкус,
Замешанный солью,
Я взором ловлю облака,
Перевитые в кольца.

Я тот, кому выпала честь
Сводит краски рая,
Я тот, кому сени эдема
Гнездо родовое,
Мне машет крылом вдохновенье
Беспечного края,
Мне лаской, бормочет прибой,
О морской своей доле.

Смирила небесная степь
Воспаленные нервы дождей,
Лоснится песочная кладка
Прибрежного плаца,
Кипящая пена воды
Сочится в...

В философии Абсурда наблюдается дилемма: параноик – экстраверт.
Промолчать, конечно, мудро! Изречение проблема: шизофреник – интроверт.
Что же это? Кама-Сутра? Или утро Вифлеема? Что там между "Да" и "Нет"?
В шаре круглом перламутра, где плантации Эдема неизведанных планет?
Кто мудрее «Вечер», «Утро», в измерении ангстрема в откровеньях древних Вед?

Шелест трав в полночном поле
И гранатовый закат,
Россыпь звёзд и запах моря
Я тебе дарить бы рад.
Если только ты захочешь:
Всё к ногам твоим падёт.
Ангел с неба звёзды снимет
И тебе их поднесёт.
Распахнёт врата Эдема
И ключи отдаст от них,
На главу венок из лилий
А ещё вот этот стих.

Кузнецов Олег, 2005

Мы были там, в Эдеме, столь просты, беспечны,
и жизнь стекала по устам медовым вкусом,
воздушно-невесомы и невинны речи
плыли, но змий испортил всё своим искусом.
Разрушил хрупкий мир наичистейших мыслей,
владея силой убежденья виртуозно,
так всё, что было прежде, потеряло смысл,
на смену чувственность взросла подобно розе.
Но падших вниз, спелёнутых грехами,
назад теперь никто не пустит,
за жажду знаний расплатились сами
разбитыми сердцами и пустыней грусти.

Окутан призрачной загадкой
Познания добра и зла
Венец творенья, в неге сладкой
Вкус, плода тленного узнал

И так в Эдеме плодородном
Где почевала благодать
Грех появится ,первородный
И время стало исчезать

Ей нравился Бетховен, мне Шопен,
но мы сошлись на Моцарте,
она оставила шарм легкости,
я романтический прилив весны
и солнечные струны.

Ее волосы пахли кедром,
руки жасмином.

Голодной пчелой я собирал пыльцу поцелуев
с ее губ.

Ее молочная обнаженная кожа ловила
шелковый ветер,
иной ли достоин был,
иной ли был к ней хорош.

И небо
проливало самый теплый дождь
к ее ногам.

Мне нравилось любить, ей быть любимой,
но мы сошлись, устам
придав взаимность меда
из улиев Эдема.

Как отчий дом, как старый горец горы,
Люблю я землю: тень ее лесов,
И моря ропоты, и звезд узоры,
И странные строенья облаков.

К зеленым далям с детства взор приучен,
С единственной луной сжилась мечта,
Давно для слуха грохот грома звучен,
И глаз усталый нежит темнота.

В безвестном мире, на иной планете,
Под сенью скал, под лаской алых лун,
С тоской любовной вспомню светы эти
И ровный ропот океанских струн.

Среди живых цветов, существ крылатых
Я затоскую о своей земле,
О...

Слезы радости
в мехах облаков
будоражат
теплую кровь земли –
это алмазный дождь,
купающий твою негу.
Одухотворенная вода,
ветер,
сладострастная дрожь
листвы,
они чувствуют, как ты срываешь
плоды
священного
грехопаденья Эдема.

Листва меняет свой «колллор»
Печалит ярким цветом
Кленовый золотой узор
Награда прожИтому… летом
Растрачен тёплый дивиденд
Пропиты жаркие проценты
Созревший плод… как «инструмент»
прозрений сочные моменты
Вновь из Эдема в зимний хлад
Из райских кущ… лицом о стену
И время движется назад
И каждый шаг имеет цену
Один – полушка
Два – алтын
Три – «рупь с полтиной»… серебром
Куда не кинь осины клин
И бес засевший под ребром
Как не рядись… бросает в пот
Как не стели… спиной о камень...