С собакою вдвоём

Я проснулся рано утром
почасАл затылок.
голова трещит по швам
от выпитЫх бутылок.
На стене висит икона,
подошел и помОлиЛСя,
чтоб простил меня господь,
что вчера напилСЯ.
выйду утром я во двор
покормЛю собаку,
лист последний полетел
зима идет в атаку.

Вот и темень ночь пришла, снег в москве пар ха ет.а на сайтах по ночам грусть одолевает.пишут все кому не лень,кто стихи кто басни.про любовь про всяку хрень,рыба лов ны снасти. Про
Еду константивы,про таблетки всяки.про политику блин пишут,жирные собаки.

Полночь на планете
Высятся домищи
Спят в домищах люди
В смраде и срамище
Стынут на морозе
У собак мозги
Выйти не пытайся
Просто сядь и жди
Полночь притаилась
Дышит в подворотнях
Мягко просочилась
На разбитых сходнях
По подъездам ползает
Подобрав отставших
Отравляя ужасом
Спящих и уставших
Мерзло удивляется
Цепкости-живучести
Серости затравленной
Страшной в своей кучности
В эти миллионы окон
Тысячи дверей
Полночь смотрит исступленно
Мертвостью своей
Воет ветер ненасытный...

Мелкий бес втирал растирочку,
заползал змеёй за шиворот,
всё шептал о скорой выручке
только вышло всё навыворот -

Проиграл коня я лешему
в кости у гнилого озера.
К мёду сон-траву подмешивал,
да дурман в молозиво,

Кто-то мне всю жизнь с рождения,
направляя, как не зрячего.
Стали чёрными корения,
зацвела вода стоячая.

Знать такая уж судьбинушка,
околеть собакой бешеной,
на раскидистой рябинушке
к завтрашнему быть повешенным.

Как под осень всё листья падали...
А что ещё...

Я творю в своем пространстве,
Грязной лапою не лезь,
Не учи меня, засранца,
Стилю, ритму, строю мест.
На искусанной картине
Кожи матушки-души
Швами штопал я малину
Дыр кровавых, ты не рви
Этой нити свежий воздух,
Серебро моей страды,
Не в надел мне чей-то посох,
Я склоню горб у беды,
Окунусь в ее засолы
Да раскинуся петлей,
Я творю своим простором,
Нервным словом холостой,
Пьяный, вольный да не в блеске
Позолоченных судей,
Пусть кривится слух до треска,
Мне, убогому, елей...

У ворот собака
Белая большая.
Ты назвал Асака,
Друга принимая.
За ухо, любя так
Теребишь неловко,
Встретились глазами,
В них добра то столько,
Преданности, веры
И тепла земного.
Лапу тянет гордо
Белая большая.
Этот друг навеки,
Предан до конца.
Сердце его знает,
Что таит душа.
Он в огонь с тобою,
В воду, в холод, в грязь.
Белая большая
Жизнь отдаст.
За тебя, не думав
Только взгляд
Встретились глазами
Каждый из вас рад.

Любил заиц суши по самые уши,
Не меньше зайчих, жирных тёплых зайчих.
Капустки натырить, морковки откушать -
Да, это святое, но... су-у-ши! Чих-пых!

И вот на рыбалке, в оранжевой майке,
Косой с полулитра, знай лунку долбит.
Уже видны рыб проплывающих стайки,
Добил папиросу, достал динамит.

"Ну, здравствуй, мордастый",- как гром за спиною,
ЗаИц оглянулся - ёпст! Деда Мазай! -
Эт ты призывал мне дать в "бубен" толпою,
Когда на причал я косых вас сгружал?

Кто кричал: Зайки...

Лес шумит, играет вьюга
И несёт зима снега,
Заметая все в округе
Не пройти уже туда,
На опушке ,где избушка
В печке маленькой ,огонь
Все кружит и всё летает,
И с небес на земь слетает
Всё что знают небеса
………………………..
Но внезапно всё затихло
И огонь поведал мне,
Что живет на этом свете
Нечто что не хочет дать
Жизнь на матушке земле.
Он готов пойти на подлость
Ради похоти своей,
Ради мысли черной, гадкой
Превратить в рабов людей,
Раб безмолвен и смирен,
А ему других не надо...

Взгрустнулось,
всплакнулось,
что-то внутри проснулось-
Забытая старая боль.

Холод и лед слезой растопить
Хочется вспомнить,
Но Север внутри...
так все замерзло - смотри!!!

Нет, невозможно молчать и скрывать!!!
Саша, любимый, что ты сделал опять?
Я - вроде я и не я
Вроде смеюсь, открываюсь шутя...

Но, боже мой, Саша, как холодно мне
Жить и не жить в этой стылой воде.

Что же случилось? Где тот предел
Чтобы взорвался и улетел
Весь грохот обиды и солнце опять
Согрело...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...