Рюмка

Корпел художник над холстом,
Задуман им был персонаж,
Дабы от злобных с блеском глаз,
С восторгом ахали потом.

Ища натуру, с ног он сбился.
И вдруг, нежданно, повезло.
Увидел, как на всех сердился,
Знакомый дворник за окном.

Вмиг пригласил его «на рюмку».
Тот, злобно: «Я три дня не пью!»
Ну а глаза – под стать задумке.
«Свой – я шедевр сотворю!»

Тогда на чай? Вот это можно!
Присел уютно на скамью...
Художник, хоть и осторожно –
«А, может, всё-таки, налью?»

«Ну, разве что...

Дорогие читательницы и читатели, портала. Представляю на ваш суд мироощущения мужчин разного возраста.
Первый - молод - ему еще нет тридцати, но он уже достаточно опытный в мире интимных отношений.
Второму - за пятьдесят, но он еще храбрится и бодрится. Третий – переступил эту незримую, но всегда ощутимую черту, за которой скорбно и грустно взирает на тебя старчество, но, где еще пока
можно вспоминать былое.
Приглашаю к диалогу женщин-читательниц газеты. Если, чем –то вас случайно обидел...

Она кричала ему: «Очнись, очнись». Била по
щекам, а что это значит, раскрыть очи, глаза
или прийти в себя навсегда,а это не одно и то
же? навсегда можно умереть, или от стыда
рдеть, флагом на рее или с петлёй на шее, по-
велитель трёх поколений (морей), коричневый на зе-
лённом, он лёном, шёлком, хлопком, обматы-
вал, грибы, протеи, ложкой наяривал, лунный
свет, отражённый в луже на листьях тужит,
тревожит, душу, не знает, чем и о чём, так
случилось в нём, произошло...

Он вылизывал мордой притоны,
так качало его до земли.
Проституток горячие стоны
лепестками бутонов цвели.

Ядом жёлтым тычинки пестрели,
пестик высился, словно труба,
проститутки горячие грели
его душу, иначе б – «труба»

Сердце прыгало комом в аорте.
Иглы тонкие – снежная взвесь.
Ах, оставьте, всё тщетно, не спорьте:
за чертой – только чёрное есть.

Ночью встанет душа промеж стенок
с измереньем от ног – к потолку.
Засинеют тяжёлые вены,
месяц-жернов свернётся в дугу.

Иль...

Не уводите душу. В темноту.
Босая дева — тьму не заслужила.

Там привкус крови. На лету. Во рту.
И порванные струны сухожилий.


Там стелется с Голгофы бурый дым.
И корчатся костры. Не понарошку.

Как просто мы глумимся… над святым…
снабдив Крестом его… да на дорожку…


Ни на-спор.
Ни в отместку.
Ни шутя.
Ни с рюмкой. Ни с куском шального торта…

Не отсылайте в темноту дитя…
Не оставляйте душу. Без присмотра.


Сквозь все пирушки.
Сквозь всю вашу фальшь
душа...

Миленький наш ангелочек,
Ласковый, искренний голос.
Спит, скромно сжавшись в клубочек,
Собранный бережно волос.

Сколько смогла ты увидеть,
Горько-соленой игрою.
Нежно любить, ненавидеть,
В жизни шестою весною.

***********
Грязь на засаленных ложках,
Бред пьяной нечисти в юбке.
Вонь полусгнившей картошки,
Стук вечно пролитой рюмки.

Синие раны на лицах,
Рваное платье на кукле.
Мокрый диван и темница,
Стены расписаны углем.

Странные дяди кочуют,
Страшно рычат и ругают...

Весна ослабла.
После зимы – тепло.
Что за бред.
Весна ослабла
Достань свой плед
И смотри, как все замело.

Плесни чаю в рюмку в сто грамм,
Посмотри на шрамы от недавних ран,
Которые обезболивало холодом
По морозным утрам.

Скажи зиме «спасибо, что живой».
И пропой последние живые строки,
И забери меня с собой.
В зиме все одиноки.

Вечереет и веет весною,
Сшиты шустрой тропой километры,
Сосны хриплыми скрипками ноют
Под смычком виртуозного ветра.

На обласканной солнцем поляне,
Каждый метр – Весною истоптан.
Дым костра, горьковатым кальяном,
Лёд внутри меня медленно топит,

Старым негром сипит черный чайник,
Саксофонистый нос продувая,
Эскадрилья блондинистых чаек
С «эшелонов» ворон выбивает.

Кедр древний, в продрогшем похмелье,
Пьёт весну каждой рюмкой-хвоинкой,
Обнажив по-бесстыжему мели...

Ну что же ты не спишь, моя малышка?
Всю ночь тебя качаю на руках.
Спит даже месяц, озорным мальчишкой
Курносый нос упрятав в облака.

И даже полуночник – наш котёнок –
Угомонился, сладенько сопя.
Живёт романсом старенький приёмник,
И светлячок мерцает ночника.
А я тебя качаю на руках…
А я тебя качаю на руках…

Вдруг – вой сирены.
Голос Левитана
Мгновенно выхватил из сна.
Как это дико… и как это странно…
Война.
Война?
Сейчас? Скорее ущипните!
Уж лучше боль и...

Эх, мечта — красавица.
Обернулась птицей,
Полетела к солнышку,
Вспыхнула зарницей,
Обожглась ветрами
И упала в поле.
Проросла, родимая,
Сорною травою.
С урожаем собрана,
На окне просохла.
Критиками попрана.
Вся от слёз промокла.
Мною ты взлелеяна,
Завёрнута в платочек,
Спрятана от общества.
В кулаке комочек
Сжатый до бессилия,
Поруганный толпою
Семечком прогорклым.
Молитвою немою
Всё взываешь к Господу,
Благодати просишь.
Красоту скрывая,
Рвань на теле носишь.
Где же ты...