Рыжая собака

Вдруг про себя собака молвит:
«Всё ясно! Кто б подумать мог?!
Меня хозяин поит, кормит…
Пожалуй, мой хозяин – Бог!»

Домашний кот подумал тоже --
«Не устаёт кормить меня
Хозяин мой, что гладить может,
Заботится день ото дня!

Всё ясно! Кто б подумать мог?!
А я ведь, не иначе – Бог!»

Не раз случится повстречать –
Кто любит брать, кто… отдавать!

У кого нет собаки - тому не понять:
Как трудно бывает рано вставать,
Как не хочется под проклятый дождь!
Но взглянешь в эти глаза... встаешь и идешь!
Или вернешься домой морально усталый:
Опять на работе устроили склоки;
Все вдруг проходят дневные печали
Под языком, щекочащем щеки.
Стоишь: вся в слюнях, разуться не можешь;
А зверь твой счастливый скачет вокруг.
Рукой ей шерстку взъерошишь:
-Ну здравствуй, самый вернейший мой друг!
У кого нет собаки - тот меня не поймет.
Все доводы...

Ещё мальчишкой уходил я в поле.
Подальше уходил от хуторов.
Уже тогда любил степную волю
и тонкий аромат степных ветров.

Я ночевал в больших стогах соломы,
с которой обмолочено зерно.
В степи мне всё до одури знакомо,
но с новой силой тянет, всё равно.

Тобой, мой край, мне не напиться вдоволь.
Я предал и уехал впопыхах.
Тебя мне не хватает в жизни новой:
в холодных, тесных, нервных городах.

И ржавчиной изводит ностальгия,
и в окись превращается металл.
И не способна наша...

Устало небо беззвучно падать.
Набат звенящий – удар по нервам.
Перечеркнув о прошедшем память.
Я приступаю к лихим маневрам.

Нет больше женщины терпеливой
С глазами нежной пугливой лани.
Любви хотела– простой, счастливой,
Да не мои оказались сани.

Досталось несколько жалких крошек.
Сравнясь по мудрости лишь с Минервой,
Любить я стану собак и кошек,
И просыпаться бездушной стервой.

Старой собаке не быть гончим псом,
В гоне не вырвется, радость из пасти,
Рык не встревожит на пашне ворон,
Хвост не приманит, всех сук пестрой масти.
Клык не вопьется в того, кто бежит,
Пену роняя на траву, как лошадь,
Сердце не будет по ребрам стучать,
Это товарищ, последняя осень.
Грусть убери, и зверей, помяни,
Тех, что порвал на опушке ты в клочья,
Силы свои пред прыжко собери,
В Вечность, которую мысленно просишь!

Бесконечные
звёзды
мешают мне
спать.
И Луна
тусклым светом
ползёт
на кровать, -
этот бледный,
висящий,
огромный
мертвец,
он украл
мои мысли –
положил их
в ларец.
И я чист,
и я пуст -
я как звёздная
пыль,
как волной
прогибающий
спину
ковыль.
Напиши
на мне
знаки свои
пустота,
ты –
великая тайна,
ты будто
врата!
Между тем,
чем я был,
между тем,
чем я есть –
через смерть
и рождение,
радость
и месть.
Всё
известно
тебе обо мне
пустота, -
бледным оком...

Ты смотришь на меня,
но слов не произносишь,
Они понятны мне,
но взгляду твоему
Большие, умные
глаза собаки...
Посмотрят на меня
И сразу всё поймут...

Кошка лижет лапку,собака ухо чешет,
Ну неужели вас всё это не утешит.
Смешно смотреть на братьев,
Смешно с сестрой играть.
Но лучше всех на свете бездомным кушать дать.
Потом тебе за это ведь будут похвалы
И Бог тебе на небе простит твои грехи.

Не будите спящую собаку,
Неизвестно, что вас ждет потом.
Никогда не лезьте просто в драку,
Не возможно все решить кнутом.

Важно поминание момента,
Прежде, чем подряд все вновь крушить.
Мнение другого оппонента
Важно, несомненно, получить.

Можно разрешить все полюбовно,
Можно разобраться и простить.
Все, поймите, в этой жизни можно,
Главное, поверьте, жизнь любить.

От рожденья наложено волчьим проклятьем табу –
Ни предать, ни оставить в беде не хочу, не могу, не умею…
Древний стайный инстинкт слепо лепит собачью судьбу,
Он, должно быть, тавром отпечатан на лбу
И, как будто ошейником строгим, царапает шею.

Вожаки наши – боги, ведущие торги с судьбой.
Мы за ними – слепыми кутятами «в мекку» -
На ножи, на клыки, заслоняя от смерти собой…
И не важно, что дал Божий промысел сбой,
Посадив наши души собачьи на цепь к человеку.

Мое сердце – саднящий...