Рыба воооот такая

«Незнающие», прославляют советский рай,
А мать рассказывала, хлеб по двести
Грамм давали детям в день, а взрослым,
Кто работал по грамм пятьсот и постоянно мучил

Голод! Весною ели пучки и кислянки,
Ловили рыбу неводом, из старых
Сарафанов. В селе соседнем Полудёновке,
Женщина жила с двумя детьми, как у святых

Их были измождённые, худые лики.
День два проходит, не видно мать,
Её убила дочь, от голода, чтобы
Не умереть. А ей сказала мать,

Убей меня, я пожила, не выдержит...

Обещал ты мне Париж,
Океаны прямо с рыбами,
А ныряли мы в камыш
И парили мы над липами.

А зачем Париж,
Если рядом ты паришь?

Пр.: А мне с тобой
Медведково - Париж,
А без тебя
Париж - Медведково.

2

Мы прошлись по Рю Де Сен,
В Сене искупались мысленно,
Но с тобою, мой Дассен,
И на сене так немыслимо.

А зачем Париж,
Если рядом ты паришь?

Пр.: А мне с тобой
Медведково - Париж,
А без тебя
Париж - Медведково.

Об этом, наивный, не ведал...
Он полетел к Солнцу,
Но устал и упал в воду.
Ужин Рыбы-Луны...

На волнах морских воспеть она не в силах.
По лунной дорожке может подняться
Летучая Рыба.

Я сегодня молюсь гитарой…
Так молюсь,
что струны хрустят…

Жизнь свою – как альбом листаю…
В 54-ре листа…


Там: я суд на вершине правил…
Здесь: я тяжко катился вниз…

Столько вычеркнутых заглавий!…
Столько выдранных с корнем страниц!…


Небо в венах моих – не движется…
Исчезают из глаз – моря…

Что-то очень уж тонкая книжица!
Несолидная…
Но моя.


И пылится шпага Атосова,
позволяя Париж оболгать…

Я тоскую по всем — Отозванным
в бесконечность…
за облака…


Я...

Природы звериного слуха
Коснулся полночный покой,
Когда серебристое брюхо
Провисло над черной Окой.
Сопели зубатые в норах,
Подпаски храпели в кустах,
Солдаты, хранящие порох,
Клевали на энских постах...
И только презренная рыба,
Брыластый напыщенный сом,
Как некая гибкая глыба
Возникла в свеченье косом.
И долго внимали друг другу,
К сторонним делам не спеша,
Душа серебристого круга
И спящей планеты душа.
А в куче пахучих пеленок,
В лесной деревеньке Сычи,
Причастный всем...

В продрогшей панельке обычная двушка.
Хозяйка сдавала нам лишние метры -
на них помещались: диван-раскладушка,
комод, холодильник – ровесник ракеты,

что лихо сносила Гагарина в космос,
хотя на «Востоке» ему было тесно.
Мы весело жили, пусть старая хостесс
бубнила частенько, что жить стало пресно

без целей высоких, борьбы за свободу,
идей, что мешали простому народу…

свободы грошовой сейчас вон навалом-
лежит у подъезда, пыхтит перегаром…

а впрочем, всё так же – живёт, как...

«Мир имеет не одну, единственную историю, а
все какие только возможно» (заблуждение лож-
но? выходит, нет), электрон проходит в два от-
верстия сразу (волна, вот зараза), реальность ме-
няется по мере погружения, а роль художника не
отстать, а гений и не сможет этого сделать, по-
тому что ведом, и в этом прелесть,……………
сапфировых ступиц, и янтарных бус, яшмы и
изумрудов зелень, прозрачность кристалла,
(кварца), нефрита святость, почечной колики,
пронизывающая боль, клятость, камней...

Полнятся реки
телами гибкими рыб
с томными глазами.

дробясь в ручье.
Рыбы поют
Разноцветными голосами.