Рыба лирика

Как хорошо руке в руке,
Когда на улице морозно,
А на дворе ещё не поздно,
И нам о чём-то несерьёзном
Мигают звёзды вдалеке!

Как хорошо руке в руке,
Когда во время разговора
Или когда в разгаре спора
Нужна поддержка и опора,
А кровь пульсирует в виске!

Как хорошо руке в руке,
Когда на берегу пустынном
Слова все кажутся пустыми,
А целовать тебя не стыдно,
И рыба плещется в реке!

Как хорошо руке в руке…

Дышали снегом облака;
в тенистой келье ивняка,
чуть слышная вода
молитвенно застыла;
вблизи воды,
где травы спелись,
играя беззаботно,
как младенец,
слепая сфера неба
сапфиром раскололась;
и грезил ветер,
нагоняя
горячий летний сон,
что отражался драгоценной рябью
на чешуе зеркальных рыб;
и горизонта тонкий звон
рассвет сплетал в соцветья;
и юный лучик янтаря,
изящным пламенем, ронял,
в помол росы, испанский веер;
и жилистые тающие ветви
смиренно волхвовали над камнями...

Пусть будет тихо внутри, как на дне океана,
где древняя ночь прикрывается
безмолвием мидий и рыб,
где спят корабли,
где сердце трещит по швам
срединно-океаническими хребтами,
и разъедают глаза подводные соляные озёра;

а когда солнца шампань
одевается турмалиновым сумраком,
и роняет на марлю воды
вощаные гребни света –
можно всплыть,
и выдохнуть во всю парижскую синь;

можно всплыть, и считать лениво
височные кольца звёзд
над драконьей зеленью волн,
над яхонтовыми парусами...

На листья лился свет из глаз
И слезы рыб, и песни духов.
Впитали листья сонных нас,
И, превратив в веселый газ,
В обман ума, в объятья слуха, —
Отправили летать в палитры
Небесных нот, в сапфир аккордов.
Сердца цветочками раскрыты,
И поцелуем души свиты;
Смеется гадким счастьем морда :)

Гулял свободно в облаках
Итог пятнадцати столетий
И сон заветный нес в руках.
Ключи вращались в тех замках,
Где в нас томились дети.
Из нежной флейты нот поток
Любовь без адреса пролила,
И...

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...

Дар сопричастия - сети,
Бьются в них прошлого лики.
Словно невольничьи цепи
Слово гремит -
Гардарика...

Ты еще видишь траву
Вросшую в пальцы рассвета.
Пляшет озноб по хребту,
Тяжесть кольчужная,
Это -
Саги уключин драккаров,
Чаек помет на щитах.
Зарева близких пожаров
В выпитых штормом глазах...

2

...Это рыжего кус янтаря
От норманна укрытый во рту,
Это руны по долам меча,
Это весел удары по льду.
Это слишком короткая жизнь,
Это Одина ворон в тумане,
Это рыбы...

Вся наша жизнь - дорога к дому,
Земного странствия приют,
И не сокрыть души истому,
Пока мы все не будем тут.

Томит пророков ожиданье,
Томит поэтов неуют;
Листвы березовой шептанья
Покоя сердцу не дают.

И нам отпущено немного -
Что перед вечностью лишь миг -
Чтобы увидеть и потрогать,
Услышать и прочесть из книг.

Поэт - он больше чем мечтатель,
Он даже больше чем пророк;
Он слов богач, он рифм стяжатель,
Кузнец стихов, строитель строк;

Покуда рыбою на суше
Томится он...

Кусочки солёной рыбы
водой запиваю с крана.
Царапаю жажды глыбу
гранёным стаканом.

Шестого начало. Утро
тоской заполняют мысли.
Створожился разум, будто
вопросами мысли скисли.

На трезвую ночь садился.
На утро забрезжил снами.
Водой из-под крана спился
в стакане с ногами.

Свет лампы не ярче света
из штор. Вылезая, грубый
швыряет осколки лета
в лицо, обнажая зубы.

Послать его громко и вяло
в предметах галлюцинаций.
Расклеиться под одеялом
неясных стагнаций...

Вы слышали, какая шумная у лета тишина,
Вы слушали как звонок громкий писк у комара,
Кукует там кукушка и как гремит уж хор лягушек,
Прислушайтесь вон у пруда шумит камыш игрушек.

Шуршит пшеница в поле, волной волнуется как море,
Кузнечик сильно так стрекочет, птиц пенье на просторе,
Так громко крыльями бьёт стрекоза, и бабочка тогда,
Перелетая от цветка гремит маханием крыла.

И очень громогласный шепот в признании любви,
На ушко оглушает тихо он ей говорит в тени,
Раскидистого...

Под одеялом не холодно. Не тепло.
Март предпоследней метелью стучит в стекло.
Сердце похоже на выпотрошенный живот
рыбины мёртвой, которая всё плывёт
в кухонной мойке, вкусив остроту ножа…
Под одеялом не больно лежать дрожа,
дрожь свою множить, катать её как драже.
Под одеялом в чешуйчатом неглиже
рот раскрывать, по-русалочьи бить хвостом…
Кончится март и начнётся апрель. Потом
сердце приучится к боли и заживёт.
Но никогда уже рыба не поплывёт

2011-03-06