Рвануть

На склоне лета озорного
Сдаёт природа на глазах,
Весь пыл цветения былого
Остыл в пустеющих садах.

Пусты и пляжи городские,
Людская речь там не слышна,
И лишь песчинки золотые
Смывает с берега волна.

Ещё луч солнца улыбнётся
Сквозь стаю рваных облаков,
На миг исчезнет и вернётся,
Спадая наземь с крыш домов.

Закат окрасился багрянцем
В преддверьи осени седой.
Покрылись яблоки румянцем,
Созрев наставшей чередой.

Под сенью леса векового
Шуршит листва уже в ногах...

Повеяло холодом.
Осень поодаль
взмахнула крылом.
Над бледным городом
небо
нанизывает
солнце
на сонную рябь облаков.
За углом –
сквозняк
падает в ноты
дворового джаза.
Азбукой морзе
редкие капли
телеграфируют
рваные фразы,
похожие
на осколки тепла.
Из-за стекла
вечер
смотрит мне в спину
янтарным волком.
Тополь склоняет голову
перед киноварью
заката.
На перекрестке –
ветер,
перебежав дорогу
на красный,
разбился в клочья.
И черная кошка ночи,
одевшись в приметы...

Его воле/воплю, вою и крику, длинному
и короткому, нику, аватарке, (выбросу
адреналина), заснул на ходу, лина и
та замёрзла, внутренностями на холсте
ёрзал, (создавал очередной шедевр,
фишку), промахнулся и дал лишку, маху,
или ещё кому, (его аху), лётчик сбит,
карлсон, пропеллер набекрень,
сон навсегда и без потерь/перерыва,
плавно и без надрыва или наоборот
рьяно и растерзана рана, края рваны,
или не очень ну это так промежду прочим,
ощущение мглы, света, его, или тебе
ему...

На осколки разлетится,
Мир упавшего с вершин.
Улетит прочь счастья птица,
Он останется один.

Он один с бедой своею,
Не прощают неудач.
И от боли свирепея,
Запретит душе он плачь.

Нет на сердце его кожи,
Но от раны рваный шрам.
Никто боль прогнать не сможет,
Должен он справляться сам.

За морями, за лесами,
Край родимый — не достать.
Под чужими небесами,
Будет жизнь он доживать.

Стучит дождик в окна звонко,
Смотрит день в них меж гардин.
Разлетелся, став осколком,
Мир...

В Крыму, у горы знаменитой Ай-Петри,
Скала Соколиная тянет свой пик,
Высоты её обдуваются ветром,
А птицы хранят недоступный тайник.

Легенда об этой скале есть в народе:
Когда-то бедняк от неё жил вблизи,
Ничто не росло у него в огороде,
И не было даже обычной козы.

Земли было мало, лишь камень и глина.
Семья голодала всё день ото дня,
С утра и до ночи хоть согнуты спины,
Одеть было нечего кроме рванья.

Однажды бедняк повстречался с богатым.
Богач вдруг спросил его: - Что ты...

А знаешь –
лишь тот в жизни прав,
кто сердцем неистово любит…
Молитва и запахи трав.
И вечной луны – Рваный Бубен.

Я в узел-булинь вяжу
концы наших встреч недоспелых…
И в золоте жарком скольжу…
когда мы с тобою
в постели…

Когда мы с тобой – влёт и вплавь.
То в счастье, то в матерной злобе.
А знаешь…
лишь тот в жизни прав:
кто светится. Пусть на изломе.

А если на сердце дожди:
мы будем на пару в них мокнуть.
Как мокнут в рябине дрозды…
Как мокнут соседние окна...

Ни друзей... ни врагов...
Ни кола... ни двора.
По земле он бредёт...
И в душе пустота.

Волочит крылья рваные...
Боль в уставших глазах.
Тело в шрамах изранено...
За плечами... сума.

А в суме той лежит...
Горе-горюшко горькое.
А в суме той... мечты...
Что не встретились с зорькою.

Он был изгнан с небес...
И не принят людьми.
Став изгоем для всех...
Он не ведал любви.

Он не чувствует как...
Ветер крылья ломает.
Он идёт и тоска...
Сердце крепко сжимает.

Ни друзей... ни...

Во мне поселился дракон.
Заверил: я тут
ненадолго.
И я стал для вас дураком.
СМОТРЯЩИМ В ВАС
ОГНЕННООКО.

И вены — уже не мои.
И свет вокруг — яркий и рваный.
И листья шуршат… как миры…
на рельсах вселенских трамвайных…

И в небе шальной дырокол
строчит звезд бездонную россыпь…





Не страшно побыть дураком…
восторженным и нетверёзым…

И жрет провода — фиолет…
А косточки просят полета…
Всё верно.
Уюта здесь нет.
Зато есть любовь. И свобода.

Уходит в отлив чешуя...

Кони в гору, а лихо с горы...
До упора жму в иные миры...
В небе-море, вороных корабли...
Люди в ссоре, как окна в пыли


Злоба катится комом
Не по схеме
Вне всех правил игры
Между жизнью и комой
Путь проходят миры


Все у нас в голове
Жажда, страх, или смерть
Как легко безрассудно
В пыль свою жизнь стереть


Сильный телом, слабых давит и жмет
Там где радость, не рождается лед
Там где лихо, веру рвет пополам
Сколь религий, но итог лишь-дела


Не возьмет в плен тоска...

Набрав ветер в пригоршни тумана,
Мне в лицо, им швыряет, сырым.
Лист багрянный летит к Земле плавно,
Сквозь тумана седой, рваный дым.

Тишина — не поёт в лесу птица,
На тропе никого — я один.
Э....эх, живу я — иль всё мне лишь снится,
Лес и ветви в сетях паутин?

Поздней осени зябкая сырость,
Пробирает всего до костей.
Солнца луч вдруг — как Господа милость,
Мне в лицо, сквозь туман меж ветвей.

Ветер ветку качнёт, росы капли,
Вниз слезой и текут по щекам.
Память мыслью, острей...