Рукав

Не знаю, какого аббатства, по старому, пыльному шляху,
Привыкшие в сёдлах держаться, куда-то спешили монахи.
Один из них явно Наставник, второй – одарённый послушник,
Внимавший библейские тайны, не бивший впустую баклуши.
Дорогою ведал учитель, напрасно часов не теряя:
«Верь в Бога! Великий правитель нас любит, во всём доверяет!
Идём ли по лезвию бритвы, упали у пропасти края,
В бореньях, на отдыхе, в битвах, детей Он своих охраняет!»
Ночь близилась, быстро смеркалось, и путники лагерем...

Внимая звуку, видя свет,
Глаза в глаза и губы в губы,
Чужая боль пойдёт на убыль,
Взойдёт оливковая ветвь,
Она пошлёт тебе привет —
Немножко ветрено и грубо,
Слегка накренив звёздный купол,
Покорный тающей листве.
Рука в руке: ладонь к ладони.
Родившись в безымянном лоне,
Она должна вернуться в прах.
Она взовьётся вихрем снежным,
И лепестков дыханьем вешним,
И тонким пламенем костра.
II
И тонким пламенем костра
Поднимется она над нами,
Как будто огненное знамя
Того, что знали...

Лик святой, небесно кроткий
С иконы смотрит на меня.
Почему в наш век короткий
Просим только для себя?

Почему забыли руки
Богородицы святой,
Что отдали нам на муки
Чрева плод её родной.

Я молюсь за руки эти,
Что согрели нас теплом,
Чтобы мы, Земные дети,
Жили в мире и с Добром.

Всегда проворна и легка,
взмахнет художника рука
волшебной кистью,
и превратится холст в окно…,
и в сад распахнуто оно.
Трепещут листья.

Иль звездный свет в проем окна
струится тихо, и Луна
крадется кошкой.
Иль гладь морская в нем видна,
что пополам рассечена
рябой дорожкой.

Иль в нем красуется зима…
Заря. Сосулек бахрома
горит огнем.
И снег повсюду бел и чист,
и солнца первые лучи
лежат на нем.

Полевые цветы, рассыпались в узорах,

на льняном полотне, торопливой рукой,

нежным всплеском тонов, переливов и красок,

создавались рисунки, осенней порой.

За иголкой, мелькали шелковые травы,

птичий, ранний полет, на росистой заре,

васильки и ромашки, кружась в хороводе,

тонкой гладью ложились, в искусном шитье.

За стежками, стежки ,заблестели искристо,

мелким бисером, тонким, и веселой тесьмой.

Пролетел с ветерком, летний день и покосы,

запах чисто-душистый...

Твои руки, словно крылья,
Не обидят, сберегут.
Ото всех меня укроют
И другим не отдадаут.
Только им я доверяю,
твоей силе отдана.
Только я одна лишь знаю,
Как в тебя я влюблена.

Мы с вами все - частички Божьей Плоти,
Его глаза и руки и сердца!!!
Он в нас живёт, а мы - в Его Заботе,
И в нас во всех черты Его Лица.
И нету у Него превыше цели
Цем цели наших огненных сердец,
И всё, чего когда-то мы хотели,-
Хотел и наш Всевидящий Отец..
Того хотели, что приносит беды? -
Позволил их с избытком получить...
И осознать что было просто бредом,
А для чего реально стоит жить!!!
Мы все - миссионеры Божьей Рати,
Его непревзойдённые сыны!!!
Тебе, о...

Издалека бесплотной тенью...
В волнении сбившемся дыханьем...
Волны любви высокий гребень...
И с высоты восторга камнем...

Звучат мелодии аккорды.
Рукам твоим подвластно пламя,
Души полёт в чертоги Бога,
Страданье от сердечной раны...

И оживают вдруг желанья,
От глаза скрытые в темнице.
И кажется возможным счастье,
Что по ночам тревожно снится...

Вдаль плывут облака кудрявые.
Скучно им оставаться на месте.
Из-за краешка щекой оранжево
Разрумянилось Солнце-кокетка.

Летом южным невинность грешная
Просыпается в сердце мятежно.
Обожаю тебя, моя милая женщина.
Влечёт ласковая неизбежность.

Руками нежно обовьёт желание.
Обожжёт страсть порывом ветра.
И любовь волшебными чарами
Унесёт нас в просторы неба...

Колокольни дальний звон,
Расставанья тяжкий стон,
Рук любимой прикасанье,
Ожиданья тяжкий сон.