Руины

Узнав про подвиги Навина Иисуса
(Иерихон разрушил, сжёг дотла ГАИ,
С его начальством обошёлся гнусно),
Взгрустнули Аморрейские цари

На западных родных просторах Иордана
(Восточных двух царей убили до того),
На побережье и вблизи Ливана
Ждать гибели, представьте, каково?

Иевусеи, Ферезеи, Аморреи
Там проживали до евреев с давних пор,
Хеттеи, Хананеи и Евеи
(Про этих здесь особый разговор).

Все шесть царей тогда союз свой заключили,
Чтобы экспансии...

Как не плюхнуться Рассее
Голой попой на ежа -
Жириновский с Моисеем
Монолог свой продолжал:

"Вот законы, что предложишь
Ты народу моему,
Дабы слушался он вожжи,
А не то - на Колыму.

Если купит кто еврея,
Обращённого в раба,
Пусть несчастный пейсы бреет,
Такова его судьба.

Непокорного объездят,
Как бы ни был парень крут,
Оприходуют в подъезде
И в кутузку сволокут.

Хочет он того, не хочет,
Пусть работает шесть лет
От зари до поздней...

Вот день опять сошел на нет,
Всё та же ночи панорама,
Ваш неоконченный портрет,
Вновь не попал в объятья рамы.

Не нахожу последний штрих,
Чтобы мольберт улыбкой ожил,
Стекло от капель дождевых
Дрожит шагреневою кожей.

Вина грузинского налью,
Присяду тихо у камина,
Вы не пришли, не уловлю,
Что мной при Вас так уловимо!

Наверно в этом весь секрет,
Чтоб с Вами быть, а не с портретом,
Снимать изящный сандалет,
Слегка запутавшись с горжетом.

И отпустив Ваш фаэтон,
Не...

Знаешь ли ты свой предел?

Когда ледяной снегопад в голове,
Горячая сталь в ногах
Замешали дорогу, ведомую
Неизбежным инстинктом дыхания.

Где слабость, избытком силы,
А вера, последнее здание
В разрушенном городе ночи,
В руинах воздвигнутой бездны.

И мертвое одиночество
Ощутимо до хруста костей.

Где тебя не носило,
Ищущий нить границы,
Чтобы заштопать сердце поэзией…

…Видел и я, как однажды мой город сожжён был.
Тихим декабрьским вечером энного дня
Люди чужие вели на убой «обожжённых»
(так называли мы тех, кто сбежал от огня).

Шли, спотыкаясь и падая, снова вставая,
Прежние братья, соседи, родные, друзья…
Шёл я последним, глаза ото всех закрывая,
Но и последним назвать меня было нельзя.

Сколько таких, одураченных «честью и славой»?
Сколько таких, одурманенных вкусом вина?
Сладкой надеждой на то, что под этой державой
Мы заживём, как должны...

Я наклею обои на стену
С вензелями старинных руин.
Пусть изящные замки – на смену
Скуке лиц и согбенности спин.
Под скорлупкою блочно-панельной
Будет скрыт романтический вид,
Будут песни нам петь менестрели
(Ничего, что кассета скрипит),
Буду мужа встречать реверансом
С поцелуем на тающем рту –
Королевство семейного счастья
Средь кварталов, погрязших в быту

В открытом море буря не стихала,
Елизавета куталась в меха.
Она тогда впервые узнавала,
Как мир огромен, даль как широка.
- Мой край суров, - он повторяет снова, -
И нам придется до конца пройти.
Но вот они у берега родного,
И надо самый трудный путь пройти.
А там враги Гаральдовы не дремлют,
И он из рук не выпускает меч,
Герой один , совсем один все время,
И время вроде перестало течь.

2.

Он в полночь возвращается устало,
Чтоб на рассвете вновь уйти назад,
Душа княжны во...

К тихой пристани он возвращается снова,
Позабыв о реальности, в грезы не веря,
Адмирал к нам приходит из мира иного,
И испуганны люди, и покорны все звери.

В этом городе , где он любил и сражался,
И встречал ее снова на тихом причале,
Он теперь заблудился, и все же остался,
До рассвета, и парочки снова встречали

Адмирала во мраке, какая стихия.
Это время свой бег перед ним усмирило:
- Все здесь живо, а мне говорили Россия
Вся в руинах лежит, но я вижу, все живы.

Только я в эту...

Блины пекутся. Солнце припекает.
Оно само – как жаркий жёлтый блин
На ярко-синей сковородке неба.
И будь оно блином, его вполне бы
Могло хватить на всех. Не то, что хлеба
И мира средь развалин и руин.

От рифм мозги поэтовы вскипают.
Метафоры мелькают у окна.
Блины пекутся. Солнце припекает.
И допекают тёща и жена…

Над кладбищем миров
Столетний гул полураспада;
Витает пепел средь руин.

Где музыка была — шипенье,
Доносится из радиолы
Шум океана-Посейдона.

Любвей загубленных обиды;
Кинжалом в сердце входит час, —
Отрезанный ломоть несчастий.

Но вновь беспечный ветерочек
Зовет нас вдаль отведать тайны,
Лишая памяти о прошлом...