Ругань

Где я был? - Вот в чем вопрос.
Где я так напился?
Кто меня домой привез?
С кем я веселился?

Помню речку, лес кругом,
Странное местечко.
Видно, чей-то дачный дом.
Стол накрытый, печка.

Два лохматых мужика,
На бомжей похожи.
Баба, у нее клюка
Да кривая рожа.

Колченогий табурет,
Рыба да картошка.
Водка в кружках. Лампы нет,
Только свечи в плошках.

Мужики перепились.
Вот народ стал слабый.
А потом передрались
Из-за этой бабы.

Грохот в доме, ругань, крик,
Мордобой и...

А в карманах мелкий дождик рыщет.
Там навечно: 23 рубля.
Хочется ввернуть два слова. В рифму.
Но молчу; Всевышнего любя.

Говорю себе: крепись, Мишутка!
Наша жизнь – приятность и верзо.
Может, будет резвая маршрутка,
что всех нас до счастья
довезет?..


И карман:
по полной обилетит;
даст рожденье — вместо похорон…
Кто-то скажет: что мне бредни эти?!
Но, однако ж, втиснется в салон.


По дороге к счастью: давка, ругань…
На подножках — гроздьями висят…

Нет горючки...

Краснели вишни? и поныне полей степей
багрянец зорь и синева, оранжа диво, и
зелень блажь она игриво, в сознании тво-
ём, моём, весны и лета, водоём, кувшинки,
лилии на склонах, певец не знающий зако-
нов, он рэпер, стихоплёт, жонглёр, артист
и образов он вор, мутил сознания огрызки
и разбивал как соловей, сливал в одно,…
он трели, лель? и лил мелодии по кругу
и битом разделял упруго, качал, и зала
нагота, из подворотни в роще грёз, и бес-
пилотник, и матрос, и денди он, и оборв...

Слово за словом, точка — фраза.
Болтают, языком трепают — пустое.
Отложили, забудут, надо делать — сразу,
Разные вкусы и одежда — разного покроя.

Криво сложено и это — некрасиво.
Гвозди ржавели, кренился забор.
Зной, цветы засохли — без ухода и полива.
Там где двое, всегда слова — всегда разговор.

Ползёт сороконожка, много ног — а не быстро.
Жара и дождь, парИт — духота.
Разожгли ссору слова гнева, в них — зла искры,
И обуглилась, сгорела, опала пеплом — мечта.

Удар молотка...

Цвета ржаного хлеба
Штурмует высоты тоска.
Имидж сменило небо,
Молний примерив оскал.

Грома всё громче ругань,
Дожди расслезились окрест.
И охладела округа,
К снам обретя интерес.

Капли, как ноты минора,
Сливаются в музыку луж.
Уснули б Содом и Гоморра
Полным составом всех душ.

Дождь отказался от странствий
И вот перерос в обложной.
Вне времени, в плоти пространства
Свой обретает покой.

А помнишь, как мы мечтали,
О каких-то простых мелочах.
Шутили, играли, болтали –
И все было в наших руках.
Мы были такими простыми.
И ругань была, и был смех,
И мы всегда находили
К друг другу ключи без помех.

Когда это все прекратилась?
Как мы довели до того,
Что вместо тепла теперь сырость,
И тоской все здесь зацвело...
Откуда взялась тишина здесь
И равнодушия мгла?
И отчего же разбилась
Наша с тобой простота?

Быть может, не все так плохо…
Быть может, еще...

Плывёт туман над озером.
Покой и тишина.
Не слышен звук бульдозера
И ругань не слышна.

Природа первозданная.
Высокий берег чист.
Сюда идут незваные
Заказчик и садист.

Пространство нежной свежести,
Забытый уголок
По плану этой нечисти,
Стал частью трёх дорог.

Живёт местечко райское
Последний лёгкий день.
Клиента воля барская
Оставит только тень

От озера прекрасного
И свежести лесной.
Нашлась конторка частная
«Халтурьзагадьдастрой».

Зальют асфальт вдоль берега...

«Абракадабра!!»- воскликнул маг,
И все вокруг затихли вмиг,
Поправив свой на голове колпак,
Он декларировал свой стих.
Я пасквиль сочинил как бы памфлет,
Склоняющий на ругань, оскорбленья,
Свободно клеветать и в интернет
Всю гадость высказать в произведеньях.
Вот мне подумалось, а ну-ка же сполна,
Тут вылью я на всех ушаты грязи,
Вонючего с душком стишок дерьма,
Что злонамеренность с напраслиной в связи.
Вы все здесь дураки и недоумки,
Который есть полу-подлец, полу-творец...

Путь держу в глубину города.
Дома там константно-уродливы
На фоне самих же себя из
Бетонной палитры. Кусты
Забыли, что значит цвести,
И поэтому абсолютно пусты.
Сернистый в воздухе запах
(Символ индустриализаций)
Чувствуется иногда и сейчас.
Голуби клюют голый асфальт.
Во что превратился тот клён,
Переживший многих и сотни гроз?
В голые ветки для мертвеца,
Но всё дальше углубляюсь я.

Вижу алкаша полуживого.
Он лежит на крыльце от хрущёвки,
А вокруг него потухшие...

Как-то в дальнем королевстве, на зеленых берегах
Приключился очень странный, конспективный тарарах.

Два правителя ругаясь, стали стулья в нос кидать,
В ход пошли златые кубки, пироги, япона мать,
Ругань шла там перманентно, и никто не уступал.
И у них над головами лебедь в яблоках летал.

А народ смотрел в сторонке, пальцем у виска крутил,
И никто не стал мешаться, что нам свет, что ли не мил?!
Сами драку учинили, сами пусть носы дерут!
Нами поруководили! Сами пусть теперь живут...