Ручная работа

Я мышкой серою по миру пробегу.
И жизнь твою - сырком, в глухую норку,
Запрячу и пусть будет пир горой,
До тошноты, оставлю только корку.

Я мышка серая - хвостатая судьба.
И как не покрути, я тихой сапой,
Могу отнять тихонько, не спеша,
Кусочек жизни - сладкой, серой лапой.

Я мышка серая, но если ты хорош?
Не укушу, доверчиво поверю!
И больше серо-грязной не найдёшь
Ручным, пушисто - белым стану зверем.

О чём шептали в гулкой тишине
здесь переплёты толстых книг старинных?
О небесах столь ярких в вышине
и мраморе надтреснутом в каминной?
О лицах тех, кто ловкою рукой
изящной вязью расточал чернила,
в домах царил размеренный покой,
цвели сады с акацией, из ила
в фонтане старом — копии чудной
того, что правит царством в Риме
на свет являлись рыбки, и ручной
могла любая быть, но выходило
что золотых там нет, и, значит, загадать
желание — мечтать о невозможном...

Свист рикошетных пуль
Взрывы ручных, гранат.
Тело в крови, в ушах гул
Стонет от боли солдат.

В воздухе кровь висит
С дымом перемешалась.
Радуга алой стоит
Всё, что от жизни осталось.

Где-то под телом радиста
Рация хрип издаёт.
Всё как в бреду, то ли снится
Что к нам подмога идёт.

Голосом хриплым кричит
В трубку комбат позывной.
Первый. Второй отзовись
Есть кто на сопке живой?

Словно завесы стена
Трубка как ёжик шипит.
Батя. Шестая жива
Старший сержант говорит...

Дальше в лес, там больше дров! - сказал Сусанин.
Перед нами новая глава.
С ветерком несут чужие сани...
Впрочем, люди, полюбуйтесь сами,
Что в глуши Писанья за дрова.

Обалдев от умных слов хитросплетенья,
Я кусал свой собственный язык
С садомазохистским наслажденьем...
Про Давида больших откровений,
Не встречал ещё я в Книге Книг.

И послал Господь Нафана прям к Давиду
(Как послал здесь не об этом речь),
Пожурить решил слегка, для вида,
Осудить чрезмерное либидо,
От других...

Катится блюдце, разбиться не может:
Жизнь моя – серые дни.
Небо в цветастых костюмах вельмож и…
В городе блекнут огни.

Ну, и по новой, – салют, фейерверки
В небе устало–ночном.
Всюду снуют работяги и клерки.
В городе, будто ручном,

Крутится, вертится жизнь каруселью:
Радость, и смех,… и печаль
Время от времени дарит веселью
Пару монеток на чай.

Всюду улыбки, влюблённые пары
(Любят ли этих огни?)…
Ну а пока я поддам с дури жару –
Выйду в окно: «Догони!»

Оранжевое пламя – на маковке сосны,
её зову я «Маня», она почти ручная,
мы со второй зимовки с ней - на «ты»,
швыряет шишки Маня золотая.

И если волк, или кабан, иль человек,
приблизятся к жилищу ближе сопки,
надует Маня щёчки, сиганёт наверх,
зацокает так зло, как можно кнопке.

Мы волка примем, примем кабана,
но человек – нам хуже не бывало,
и Маня знает – человек - война,
и помнит, как винтовка убивала.

Оранжевое пламя – маленький зверёк,
уберегал всегда от своры,
ты...

Брал человек
Холодный мёртвый камень,
По искре высекал
Из камня пламень.
Твоя судьба
Не менее сурова -
Вот так же высекать
Огонь из слова!

Но труд ума,
Бессонницей больного,-
Всего лишь дань
За радость неземную:
В своей руке
Сверкающее слово
Вдруг ощутить,
Как молнию ручную!

Который день подряд, измученный отряд
Уходит по болотам от погони.
В рассветной тишине очередной снаряд
Взорвется средь тысячелетней вони.
От боли ржут калеченые кони.

Усталости тоска у самого виска
В бреду блеснет своей опасной бритвой.
Хватило б только сил для главного броска
И мы тревожим небеса молитвой
Перед жестокой яростною битвой.

Идем по грудь в воде, наперекор беде,
А раненые стонут на носилках.
Мы, презирая страх, в лицо плюем судьбе,
Пусть не по вкусу сухари в...

Моя поздняя любовь – неразумная.
На колени предо мной преклоненная.
Молодая, шабутная, безумная.
Показалось мне на миг – неприступная.
Взгляд загадочный и полный забвения,
Говорит мне – подойди и возьми.
Подошел я, совершил преступление.
Видно чувство забурлило в крови.
Хоть и замужем была – ты невинная.
Горький опыт тоже нужен порой.
Может просто ты немного наивная,
Если думаешь, что буду с тобой.
Моя поздняя любовь – бесконечная.
Нет начала и не вижу конца.
Ты хрустальная и...

Словно листья с деревьев срываются ноты и тают.
В них любовь и разлука несется куда-то в туман.
Я живу и смеюсь над собой, и тебя не хватает,
И уже не прельщают иллюзии - все в них обман.

И душа моя, милый, тот ежик в извечном тумане,
То провалится в пропасть, то снова к созвездьям летит,
Звезды – листья небес, и нас осень уже не обманет,
Лес влюбленностей наших едва ль от любви защитит.

Мы еще на распутье, но камень тот вечный во мраке,
И начертаны там для грядущего наши пути...