Ручью

Деревица – лиственница
Мастерица тоненькая,
Как ручей водицы
Кристально- холодненькая

Напоишь, наешь, утешишь
И отлюбишь вволю, всласть
Отогреешь и насмешишь
Не согнуться, не упасть

Деревица – дерево
Небо обнимает,
А корнями цепкими
В землю прорастает

Деревица – лиственница
Зернышками бает,
Деревица – девственница
Все на свете знает

Золотые зернышки
По ладошке кружатся,
Золотое солнышко
Лучиками лучится

Съел – прозрел
Прозрел – узнал,
Сказку детям рассказал...

Словно шагает
по солнечной кроне
хор золотых бубенцов.

Словно родник
крошит хрусталь
на шелк кимоно.

Словно луна
растворяется в ряби
горного озера.

Словно звезда
искрится мотивом
прохлады алмазной.

Словно свеча
колышется светом
вздоха ночного.

Словно снега
нежного лотоса
падают в руки.

Словно клинок,
обагренный закатом,
дышит бессмертьем.
.
Словно безмолвие
храмовых стен
заговорило.

Словно ручья
прозрачная кровь
в сердце вошла.

Девушка с зелеными глазами
И большой книжкой
Под мышкой
Морщилась от солнечного света,
Шла по дороге
Из лета

Воспоминания
Теплых ночей и шума прибоя
Тонули в шорохе листвы,
Листвы под ногами
Осенью
Море

Ей не было грустно
Ни на одну секунду времени,
Но улетающие
За горизонт птицы
Заставили её
Расплакаться

Ей было одиноко,
Но в одно мгновение
Фиолетовый шарфик
Так защекотал шею,
Что заставил её
Рассмеяться

Жизнь течет как ручей,
Ты не в нем, Ты не он,
Ты лишь кто...

По спине льется черное пламя волос, словно кровь, обагрившая жертвенный камень.
Ветер орлом садится на руки, тигрица склоняет послушный бархат хребта.
Твоя грудь полна медной прохлады вечернего кубка неба, и я говорю –
уходи, чтобы мне не ослепнуть нежным грехом; и я говорю – останься, играй,
но чтоб мне не прозреть в холод привычки. Читай с золотого листа
сентября мудрость заката, пыль увядания, готовясь ко сну

расспроси желтый свет ветвей за окном о прекрасной смерти,
узнай в храме...

Под навесом из кленов и вязов,
сквозь метели осиновых струн,
уводил меня ветер бездомный
в край чахоточной лунной земли,
в край могильных воздушных ручьев,

героиновой мглою звезды
провожала меня
меланхолия-смоль
небесных
холмов,
провожала меня в крик рожденья,
в холод зимних прикладов,
кровью веры слепой
обагряных.

И сказал мне Кто-то – дыши,
и сказал мне Кто-то – люби,
и увидел Кто-то, что это недурно,
не увидел, лишь я никого,

и сказал пустоте – дай отведать...

День склоняется розовым паром,
Как душа нисходит во мраке,
Я давно не брал в руки гитары,
Не щепал загривок собаки.

Я застыл в ночи лунной занозой,
И свечу в одинокие листья
На осеннем крылатом морозе
Вперемешку с сердечной слизью.

И надежды соломинка тащит
Моих слез дождину по полю,
А за полем дымящийся ящер
Паром розовым сумерки поит,

Ящер солнца закатного, окрик
Дня мертвецки слитого в память,
Я давно не смотрел в твои окна,
В ожидании первых свиданий.

Я забыл, что...

Апрель неслышною походкой
Старушку Зиму провожает,
То "дерзок" с ней, то очень кроток,
Последним снегом ублажает.

Но утром с первыми лучами,
Ручьи бегут, смеются с нами,
И, улыбаясь солнцем жарко,
Апрель Весну приводит в парки.

И лишь в лесных глухих чащобах
Еще лежат зимы сугробы.
Но от Апреля им не скрыться
Тепло Весны водой струится

Апрель сулит надежды лета:
Богатый хлеб, любовь рассвета.

Природа средне-русская моя
Природа средне-русская на ты
Не с буйством чувств, с палящим зноем страсти,
В ней сдержанность и тонкие контрасты,
Оттенки настоящей красоты.

Достоинство лесов, полей разбег,
В них скромность и размах одновременно -
Таким, а не другим себе на смену
Задуман кем-то сверху человек.

Мой пантеизм Создателю сродни.
Я растворён в природе, в кисло-сладких
Её плодах, в цветах, в её осадках,
В которых пребываю не один.

Природа средне-русская... Я с ней...

Белеют по лощинам кости.
Гуляют по полям дымы.
Блистает солнце на погосте
с ручьями вышедшей зимы.

В сырых оврагах – ломти снега.
Капель с землёю говорит.
Земля дымится – коржи хлеба,
в печи который подгорит.

Всё веет жизнью свежей, новой.
Уходит навсегда тоска.
Чу, радость замычит коровой,
жующей сено у леска.

Стрижи игривые - в полёте,
всем обещают долго жить.
И даже пуля на излёте
не может, вялая, убить.


22 апреля 2011 г.
С-Петербург

Луна по волнам отлилась расплавленным сыром,
гремят серебром небесные колбочки звезд, тихо-тихо
бусины гальки перешепнутся, и промочат кремнистые губы
сыростью пенной. Дух беспроглядного ила
кружится в гортани, чайки раненный крик
ветром брызнет в лицо, взгляд безмятежного Будды
сойдет с кипарисов туманных, пальмовой тенью
скроется пьяный ручей.
Я все сказал…
Утесы хранят тишину.