Рубцы

Сегодня я табу нарушу,
Пусть радуется Сатана.
Я с молотка пускаю душу.
Ей - грош - начальная цена.
А если кто-нибудь предложит
Немного более гроша.
Она не станет мне дороже,
Моя дешевая душа.
Была когда-то непродажной,
Я ей цены не мог сложить.
И для меня так было важно
Своей душою дорожить.
Она тогда гордилась мною
И я был горд душой своей.
А вот теперь ее не стою
И назначаю цену ей.
Не надо мне давать советы,
Чтоб я все взвесил не спеша.
Не за Иудовы монеты
Идет с торгов...

Пусть в объятьях моих просыпается только утро.
И без кофе в постель, и без нежного поцелуя.
Я давно уж привыкла и к ночи без камасутры.
А по-честному если, и кофе давно не пью я.
Беспосадочный рейс, перелёт из Москвы в Валетту
без меня состоится сегодня, ну, что поделать.
Но зато я владею таким подмосковным летом,
о котором Валетта мечтать никогда не смела.
И, наверно, сорвётся поездка в Китай. И в мае
не увижу драконов, чешуйчатых крыш и пагод.
Но я столько душистой черёмухи наломаю...

Джаз разбитых стекол,
Блюз из-под ножа,
Тени возле окон,
Некуда бежать.
Ночь скрутила руки,
Разметала сны,
Мы цепляем звуки
Тяжестью луны.
Черное эхо симфоний
Угольных небес,
Нас уже не вспомнят,
Нет свободных мест
В зале освещенном
Звездным конфетти,
Мы ночные боги,
Сбитые с пути.
Джаз разбитых стекол,
Блюз из-под рубцов,
Кормят черным соком
Черную любовь.

Нам мнимое парой беспорнно
Росчищает путь вперёт
И хоть признатса в том несложно,
Сложность откровения уже собой гнетёт,

Самообман увы ненодежда
С ним Дарога таже чуть длинней
И слепая в неё вера
Лишь щётчик в пустую потеряных дней,

По слою воска позже узноётса
Сколько свечей дотлели в полной тьме
Словно по шрамом определяют безросудства,
Так по делам судят о душе,

Сегодня воска видел я немало
В самообмане щётчик потключив,
Над ними истина рыдало
Святым роспятием землю...

Кружит ветер листья, осень провожая.
Спрятавшись в тумане,
плачет дождь с утра.
Надо мной летает слов Рубцова стая,
Улица ручьями, лужами пестра.

Без листвы берёзы, без листвы осины.
Красные рябины гроздья под дождём.
Осень с грустью машет
клином журавлиным,
Об ушедшем плачет тихо за окном.

Не грусти, не надо. Не вздыхай, родная,
Встретимся мы снова, только через год.
Будешь как сейчас ты, любушка, такая.
И со мною будешь
вновь встречать восход.

Наугад открываю я томик Рубцова
И в словах, выражениях, мыслях лишь ты!
Ты Россия родная всему там основа -
Необъятный простор неземной красоты.

В нем и звезды иные, что светят ночами,
Богатырский размах, непомерная грусть.
Только вникнешь и ты очарован стихами –
Дочитать до конца, строки знать наизусть.

Жаль, что много таких не познало седины,
(Ярко вспыхнув во тьме, вдруг сгорает звезда.)
К благородству их путь, в том они все едины.
Почему вновь и вновь не туда поезда...

...в продолжение моему стихотворению "Когда ты придёшь…"

Когда я уйду, на улице будет слякоть,
И осень укроет листвой заржавевшие рельсы,
Порвут воробьи промокшую хлеба мякоть,
Осыплется клён и в саду отцветут эдельвейсы.

Когда я уйду, мелькнут ролевые лица
Совсем незнакомых спешащих людей с чувством долга.
И лишь колесо продолжит ещё крутиться,
Продлив на мгновение время, но, впрочем, недолго.

Когда я уйду, завоют ветра балладой,
Назойливым эхом дожди пропоют с дна колодца...

Огни прибрежных кабачков лениво щурятся на море
И ночи бархатный покров, как ризы в Троицком соборе.

Сижу за столиком с тобой, смотрю в глаза – аквамарины,
Дым сигарет над головой – мазки Лотрековской картины.

Дрожит свеча в твоих зрачках, как на волнах наш плот вращая,
Последний солнца луч зачах, лачуги в замки превращая.

Так хорошо нам тет-а-тет, как в лёгком праздничном фиакре,
Вдруг на эстраду влез Поэт, решив сразиться с Пенелягре!

Он был нескладен этот лох, но изливал...

Ты не знала, я думаю, мама, сын пришел в этот мир без погон,
Что родила тогда Атамана, он уедет однажды на Дон!
Неврологией здесь верховодить, на врага свою сотню ведя,
На привалах в бессрочном походе, струны сердца стихом теребя.
Весь в рубцах от отчаянных схваток, положив за чужое – своё,
Честным будет, до злата непадок, привнеся красоту в бытиё.
Ты к нему снова в осень приедешь, погостишь, от забот отдохнешь,
Седину и морщины заметишь, об отставке шутя, намекнешь.
Что пора мол, сынок...

Какая тяжесть!..
Как ноют кости!
В рубцах всё тело, в клочьях кожа!
И нет ни радости, ни злости...
Мой облик под крестом ничтожен...

Какое зло я причинил кричащим этим людям?
Отчего голова моя стала чучелом для бросаемых в неё камней,
Харкающимся кровью и осколками зубов перед своими судьями!
Кто гонит меня волочить этот крест под свисты обречённых людей?

Всё глубже впиваются иглы терновых кустов!
Лицо моё в крови и слипаются пылью глаза.
Но они не нужны мне, чтобы узнать о том...