Рта

Тепло неубранной постели
Хранили простыни с утра.
Рисунок легкой акварели
И складка нежная у рта.

Ты, отвернувшись, не заметил
Печаль застывшую в глазах.
Воспоминания о лете...
Февраль. Подушка вся в слезах...

…Для египтян считалось мерзость
И унизительно притом
Душистый хлеб ломтями резать
С евреем за одним столом.

Причиной розни допотопной
Был склад ума, их экслибрис.
Не стал бы я всю мерзость скопом
Валить на антисемитизм….

…В прожилках розовое сало
Неся еврею мимо рта,
Так мало в жизни понимала
Египетская темнота.

Евреи снобов доставали,
Претил тем запах чеснока.
Но остроумнее едва ли
В столовой встретишь чувака.

С рубля про две копейки сдачи
Он станет спрашивать всерьёз...

В зелёных тропиках Габона
(На карте глазом не сыскать),
Жила когда-то мать гиббона,
Верней сказать - гиббона мать.

Она порою голодала,
Бродила с пеною у рта
И, выйдя к морю, наблюдала
За жизнью старого порта.

Она встречала пароходы,
Земель далёких корабли,
И видом заднего прохода
Смешила русских за рубли.

Все моряки по ней скучали,
Едва успев пришвартовать,
Они ей с берега кричали:
Гиббона мать! Гиббона мать!

Но как-то ночью обезьяна
Почила в бозе, как на грех,
И...

Наше время. Франкфурт-на-Майне.
Три часа. Ночь. Город спит.
Тишина. Вроде все спокойно.
Только душно. Жара стоит.

Это лето выдалось жарким.
Так уж не было двести лет.
И рассказ этот будет ярким,
Ибо полон он жизненных бед.

Сколько лет город жил спокойно?
Сколько лет он не знал войны…
Все тихо пока. И невольно
Мы уверены, что правы.


ЭПИЗОД 1

Две маленькие девочки лет десяти –
Сара и Майя, и их щенок Джек
Шли на заброшенную ферму и по пути
Смеялись и менялись обертками...

Исчезает, оставляя чувство
Сломанного перышком ребра,
Силуэт Сильфиды тенью грустной
Боль в обмен на толику добра.
Есть ли что-то горше и тоскливей
Вечной неисполненности грез?
Кажется: нашел! она! – игривый
Ветер пробежался – и унес…
Безысходность снова в сердце ломком.
Жди, когда найдет тебя мечта –
С талией, давно уже не тонкой,
С горестными складками у рта

-Ах, женщины, ах милые,
И чем мы озабочены?
-Сражаемся с морщинами
Мы утром,днем и ночью.
Бальзамы,кремы,гели
Стараемся, втираем.
Хотябы раз в неделю
Мы маски применяем.
Чтоб кожа стала гладкой,
Все средства хороши!
И денег нам не жалко,
Заплатим от души.
И, если, Avon и Olay
Нас в сети не поймали,
От Oriflaym и Mary Kay
Нам вырваться едва-ли.
Но вдруг, после таких трудов,
Дефекты не исчезнут-
Под нож мы даже лечь готовы,
Раз это неизбежно!
-Подтяжка,если много раз...

«Моя возлюбленная, ты прекрасна.
О, эти голубиные глаза.
Как стадо коз, сходящих с Галаадской
Горы, твои струятся волоса.

Что стадо выстриженных ярочек с купальни
Прочь выходящих, рот зубов твоих.
Средь них бесплодных нет, у всех повально
По два ягнёнка. Обнажишь на миг

Ты полость рта и сразу станет ясно,
Что кариеса и в помине нет.
Твой облик поместил бы я на пасту
Зубную, дав названье Блендомед.

Любимой губы краше ленты алой,
Уста её оскомину не бьют
Граната слаще, что ни...

Неистов в гневе, яростен в любви,
Всегда пугал и ужасал порою.
Когда карета таяла вдали,
Она делилась ужасом с сестрою.
- Я больше не могу так, мой малыш,
Мне эти страсти ужас навевают.
- Но он поэт, смиришься, промолчишь,
И сами бури где-то затихают.

- Да я и так не открываю рта,
А деньги снова таяли, как свечи,
Идти к отцу, о, эта маята.
Весь груз страданий лег легко на плечи.
А он лишь с музой где-то говорит,
Мы пару слов за вечер не сказали.
Он так хорош, пока забывшись спит...

Ты раздарил свою любовь, направо и налево,
И больше не играет кровь, по венам очумело.
Ты ни кому не нужен стал, ты просто умераешь,
Твой организм давно устал, а ты не понимаешь.

Ты потерял покой и сон, все растерял по крохам,
И из груди исходит стон, с чуть хрипловатым вздохом.
Твоя кровать, как эшафот не сгладит этой боли,
Лишь смерть спасенье принесет, избавит от неволи.

Зачем вся эта маета, к чему страданья эти,
Потоком хлынет кровь со рта, повиснут руки-плети.
Последний вздох...

Ушел - и сморщилось личико
Словно фрукт: ну ушел - иди!
А сердце взметнулось как птичка,
Полетев за ним из груди.

Как холодом члены сковало -
Хоть умри - только не зови;
А у рта его ворковало,
Просило еды и любви.

И ему стало странно и жутко
И сказал тогда наконец:
"Улетела бы ты, малютка..."
"Пусти, похититель сердец."

Автор: Ольга Волкова