Розовый фламинго

О чём мечтает дождь, когда ему
Оплакивать приходиться прохожих?
Ты больше не придёшь и потому,
В моей душе всё стало непогожим.

Куда стремится за окном рассвет,
Дома собою розовым раскрасив?
Печальные глаза, а в них ответ,
Как и жесток, он так же прям и ясен.

Зачем потоки вод несёт река,
Змеёю извиваясь по равнине?
Внезапный твой уход наверняка,
Был неспроста и я один отныне.

Кому придётся вновь искать приют,
Из дома сердце вынув по дороге.
Купила б ты любовь, но не дают...

Я подарю тебе слова
Бери и пользуйся, владей
В них будет, солнце и трава,
Закаты сказочных морей.

Из них ты сложишь пастораль,
А, может, стих или куплет.
А, может, дом, а, может, даль,
А, может, розовый рассвет.

Я подарю тебе слова
Я напишу тебе стихи
И ты почувствуешь меня
На расстоянии руки

И ты почувствуешь Любовь,
Как будто шепот или крик.
И, может, испытаешь вновь
Сердцебиения дивный миг.

А может, выбросишь в окно
Слова, придуманные мной.
Известно всем, давным...

Где же нынче он, Серёжа –
клён, заснувший у реки?
Где златятся те рогожи,
на которых спят щенки?
Где луна, что, как лягушка,
распласталась на волне?
Где седая мать-старушка
в старомодном шушуне?
Где ольха, что загляделась
утром в розовую водь?..

Сколько песен звонких спелось,
облекая душу в плоть!..

Где же это всё, Серёжа?!
Знай, что там, на небеси
ты нам стал ещё дороже.

Мир наш мёртвый воскреси!

Любуюсь акварелями любви,
Вселенской, всеобъемлющей любви.
Они всплывают в памяти нежданно,
затянутые розовым туманом.
Пойди-ка, разберись: где тут река,
где пропасть, где поляна, где тропинка!
Их мощь неимоверно велика!
От космоса до крошечной травинки –
всё это воплощение любви!
Мне слышится: «Живи! Живи,
живое всё, и радуйся рассвету,
вишнёвому и яблонному цвету,
который отцветёт и опадёт…
Живи, живое! Радуйся! Живи!

Любуюсь акварелями любви,
и время прекращает свой отсчёт…

Когда -то август был особый -
его пьянящий аромат...
Такой.., чарующе-медовый..,
и нежно-розовый закат.

Цветочно-вкусный воздух..,пряный,
его хотелось даже есть...
Волшебный, с нотками тимьяна,
духов волнительная смесь...

Витали трепетные чувства..,
когда по лужам, босиком...
Смешно и весело, и грустно,
мы с ним бежали под дождём.

И сердца громкие удары,
казалось - слЫшны за версту...
А вечерами, под гитару..,
полнОчь в фиалковом цвету...

Глаза влюблённые блестели,
и...

Чашка кофе на столе
остывает медленно.
Рядом – блюдце, всё в золе…
Сколько же не сделано!

Не пришлось сегодня мне
написать про главное.
День прожил я, как во сне,
вспоминая давнее –
то, что кончилось давно,
безвозвратно кануло.

К сожаленью, есть одно
золотое правило:
долетают сквозь года
те воспоминания,
от которых никогда
мы не ждем заранее
ни живучести такой,
ни монументальности,
ни гордящейся собой
псевдогениальности…

Вспоминал я целый день
пустоту бесцветную...

На краю Вселенной, где-то
в струях розового света
мирно нежилась планета,
украшая небосвод.
Там, на ней два человечка
жить планировали вечно,
молоком из звёздной речки
запивая лунный мёд.

Но, поддавшись искушенью
совершить грехопаденье,
приступили к размноженью,
создавая род людской.
И теперь баланс утрачен,
и планета горько плачет…
В общем, вышла незадача
из-за шалости такой.

Закат в пол неба...
Все в розовом портвейне.
Из дырки в облаках кисейных
Торчит луна краюшкой хлеба.
В траве фигня какая-то стрекочет,
С болота тянется туман...
Художник с чувств осенних пьян -
Доволен днем и выпить хочет!

Бабушка в троллейбусе, напротив,
округлив морщинистый свой ротик
и гримасу жалобную скорчив,
завела со мною разговорчик.

Парочка вопросов, как обычно:
о работе и о жизни личной.
А потом все о себе любимой:
горьких слов поток неудержимый.
Муж до смерти пил, не просыхая…
Дочери досталась доля злая:
тридцать лет терпеть измены зятя,
ради непутевой внучки Кати,
чтобы в пятьдесят сгореть от рака…
Сыну дали восемь лет за драку
с причиненьем тяжких повреждений.
Он погиб в режимном...

Занавесом розовым
утро опустилось.
Ночь, роняя слёзы,
дню сдалась на милость,
скрылась за кулисами,
корчится, рыдает.
Вечер за актрисою,
молча, наблюдает
и, при этом, думает:
- Дал же Бог актрисам
главную мечту мою –
этот артистизм!
Знает, ведь, проказница,
что любой денёк
малость покривляется,
да и наутёк.
Грохота деньского
смолкнут отголоски,
и плутовка снова
выйдет на подмостки.
Ткань розовоцветная
вверх уйдёт, обратно
зорькой не рассветною,
а уже закатною.