Росчерк

В той темноте, где у ночей хребет из воска,
Какая нота, милая... Скажи, какая нота,
Какая Нота отвечает за Любовь?
В изгибах повторений тесноты
Соткать свеченье сил
В подстрочник синих терций,
Где, обостренные до солнца,
Мы - лирика сквозных свечей.
Идем со мной по краешку строки
В тот шепот слов, в ручное откровенье,
Там, где Эфир у ног отца Эреба,
Играет лунный полонез размена нот...
Размена запахов на чистокровность слов
Широкой плетью одичавших ароматов,
Где вне земли мы...

Словно ласточки крылья,
Чёткий росчерк бровей.
Обо всём позабыл я,
Глянув в море очей.

Я тобой околдован,
Я живу лишь тобой.
Тебя ради готов я,
Отдать сердце с душой.

Ты милее всех милых,
Красивей красоты.
В тебе все мои силы,
И мои все мечты.

В тебе свет моей жизни,
Радость всех моих дней.
Путь один, нам Всевышний,
В мире дал средь людей.

Без тебя тесней клетки,
Будет мне мир Земной.
Я на вечные веки,
Околдован тобой.
Марковцев Ю.

От забот тревожности,
Сеточка морщин.
И клеймом о возрасте,
Белизна седин.

Себя выше вырасти,
Я лишён возможности.
В днях необратимости,
Нотка безысходности.

Слабого пинает,
Всяк, кому не лень.
И его пугает,
Собственная тень.

В небе белый росчерк,
Сделал самолёт.
За штурвалом лётчик,
Опытный пилот.

То ухаб, то яма,
Что-то не везёт.
Что ж — такая карма,
В ней я — не пилот...
Марковцев Ю.

Яков Есепкин

• Из книги

«Архаика»

Марс

Из главы «Эпилог на небесах»

Читатель милый, внемли: времена
Иные чью-то юность искушают,
Груба земная будущность, она
В грядущее манит, провозглашают

Губители судеб святое, им
Лепечущие Парки вторят, Лета,
Меж тем, готова чрез Ерусалим
Приять, холодной тьмою грани цвета

Спокойно угасить и заплести
Хоть косы мертвоимные с венками
И розами совместно, им цвести
Одно в парафьях смерти, плыть веками

По волнам, никуда не исчезать...

В театре весны
солнечный окрик
жаворонка
поднимает
на утреннем небе
занавес.
Первая ласточка
пробуждения,
как лёгкий росчерк
сирени
на белом листе сердца.
Призрак
падающей звезды
оставляет
сиюминутный автограф
своим поклонникам
в распахнутых окнах.
Здесь,
где шёпот страниц
потерянной пьесы,
недописанных строчек
размытая колея,
в декорациях пыльного дня,
можно сыграть
какую угодно роль,
но всё же,
истинное вдохновение –
сыграть самого себя.

Любителям красивых поз,
Манерности движения и жеста.
Я неприятен, тем что словом прост,
Для них ничто я, ноль — пустое место.

Но что есть что, рассудит только время,
И всё и всех, отправит в забытьё.
Накроет Вечность, всех своею тенью,
И канет в ней, земное бытиё.

Всё мусор — почести, признание и слава,
Лишь самолюбие, они потешат вам.
На смерть с рождением, дано Богами право,
А путь меж них, не сможешь выбрать сам.

Что суждено, тому быть непременно,
И от судьбы, не скрыться...

С неба падали дождинки,
Тук-тук-тук.
Прибивал к окну пылинки,
Звонкий стук.

Гром июньский канонадой,
Бам-бум-бум.
О чём надо и не надо,
Думал ум.

Росчерк молнии зигзагом,
Блеск-шик-класс!
С небес льётся дождя влага,
На всех нас.

Туча мраком скрыла солнце,
Ох-ох-ох.
Из души печаль прорвётся,
В грустный вздох.

С неба падали дождинки,
Тук-тук-тук.
Мир был мокрым, но был пылким,
Стука звук...
Марковцев Ю.

Снова — снова в мире жарко,
Во дворе роз пышный куст.
Вспыхнул алой, яркой лаской,
Словно пламень жарких чувств.

Летний тёплый, слепой дождик,
Пыль дорог к земле прибил.
Самолёт на небе росчерк,
Белым следом начертил.

Слепой дождь недолог сроком,
Мир смочил чуть и опять.
Солнце с неба жарким оком,
Начинает вниз дышать.

Полудённой дремотою,
Накрывает летний зной.
Вялый, под его рукою,
Полусонный мир Земной.

Время, летом разомлело,
Дремлет и добро, и зло.
И до мира нет им...

Я хранил свое время,
В старом столе:
Черно-белые фото,
Из Прошлого мира,
Полустертые лица,
В выцветшем дне,
Их, безмолвных, улыбки,
Что в кадрах остыли;
Бесполезные росчерки,
Умерших строк,
На листках пожелтевших,
Писем любимых;
И осколки тех чувств,
Что сберечь я не смог.
Клал я в ящик стола,
Где мгновенья застыли.

Последним росчерком пера,
Теряя бисеринки лоска
Лучей закатных мишура
Линует небо на полоски.

Ночные твари у огня
Пунктиром ткут безумный танец,
Реальность прожитого дня
Теряет яви тонкий глянец.

На стеклах тает леденцом
Последний блеск дневной лучины,
Склонив вечернее лицо
Целует женщина мужчину.