Роковая воронка

-Обо мне не думай, - сказала на прощанье.
Горько улыбнулась. В глазах кристаллы льда.
Даже если б дал я такое обещанье, -
Выполнить его бы не смог я никогда.
Выпорхнут из клетки мозговых извилин
Птицы моих мыслей, их не запереть.
Ноги непослушные на дорог развилке
Выберут ту самую, где огнём гореть.
Словно бы насосом выкачала душу
И в себя всосала. Экая тоска!
Словно жар сердечный вытянула вьюшкой,
Пепел оставляя в груди и на висках.
О тебе не думать как найти мне мужество,
Если...

Потёмки, смена кальп, томительное дление,
Невовремя любовь, кармическое дно,
Согнувшись отползать от чудного мгновения,
Спасительно глотать совместное гавно,
Вот она воронка, вот оно молчание,
Между красно-белым чёрное течение,
Последняя картина, лёгкое касание,
Сатори ускользает, сладкое падение...
Ослепшие глаза от света не спасение,
Оборванный стопкран, наощупь марш-бросок,
Бессонницей висит, избегнув омертвения
Ребёнок нерождённый, зачёркнутый мирок,
Но вот оно всеобщее, вот оно...

Между богами – вольфрамова дуга
Летящих электронов душ.
Раскинулись созвездий берега,
Искрится ярко звездный пунш
В бокале Черной Персефоны, –
Кибернетической жены.
Века – колонны Парфенона,
Как мускулы – напряжены.

Магнит мозаичных событий
Стянул в кулак един – к себе
Натяг из миллиардов нитей,
Воронку-вихрь создав в судьбе.
Дракон – творец людских иллюзий,
Источник поля наважденья, –
Вознес одно, другое сузил.
Всемирность смысла – притяженье.

Да что ж такое весь декабрь творится?
Который день – любовь, мороз и хмель.
На юг не улетели мои птицы,
Бегут ручьи и тенькает капель.
Цветут тюльпаны красно-золотые,
Воронки бело-розовых вьюнков.
А яблоки такие налитые!
А Ахтуба не знает берегов!
Да что ж такое? – слёзы так и просятся
Сбежать из глаз.
Попробуй их сдержать!
Как будто там, в районе переносицы
Ручью не в силах путь я преграждать.
Пусть не от горя, но и не от счастья
Они, а от предчувствия разлук,
И горьких...

То стихнет, то ветер порывом
Рассеет листву по воде,
Где дымный костёр под обрывом
Подобен упавшей звезде.

Весною мечтания реют,
И страсти стоят у кормил.
По осени воды светлеют -
И дорог по-новому мир.

Не всё ли, чем юность богата -
И свежесть, и пылкую кровь -
Уносит во тьму без возврата?
Не всё ль возвращается вновь?..

Листва уплывает...
В сторонке,
Где берег песчанен и пуст -
Отжившее кружит в воронке
И мчит вод ракитовый куст.

По тайным небесным протокам
Не так ли...

Речь опять пойдёт об Иегове,
О делах глубокой старины.
Установки Бога племенного
Для любой религии верны.

В поселеньях скотоводов древних,
Как сейчас почти без перемен,
Не было у населенья денег,
Натуральный царствовал обмен.

С разницей от наших безлошадных
На дворах дымился тёплый кал,
И законы были беспощадны
К тем, кто глаз на ту скотину клал.

«Кто вола скрадёт, на всякий случай
В город уведёт, а там продаст –
Пять волов отдаст, когда прищучат,
И ответит за вола в пять...

Он звёзды, как и опиумный мак,
ссыпал в одну просторную воронку.
Тогда земля совсем сошла с ума,
а солнце тихо отошло в сторонку.

В углу дыра чернела. Не зашить,
не заложить пути-лазейки в теле
для странствий окровавленной души
и гонки на безумной карусели.

Луна ему представилась вдовой,
которая от горя тихо гасла,
но женщина с кошачьей головой
ему сказала: «Я на всё согласна».

По лестничной площадке этажа
рассыпались журналы и тетради.
Он очень долго сердце вырезал,
и...

Я в глаз урагана попал,
Не знаю как в нём очутился.
Для мира всего я пропал,
В воронке от смерча я скрылся.

Мне в ней безопасно, но душно,
Стремлюсь я на волю опять.
А смерч, мир вокруг равнодушно,
Пытается весь мой сломать.

По свету всех смерч раскидал,
Всех тех кого знал, с кем дружил.
Другим вокруг нас мир вдруг стал,
Нет мира того где я жил.

Нет дома в котором родился,
Нет улицы где был наш дом.
Другое всё — мир изменился,
И я стал чужим в мире том.

Затих перемен...

Я часто вижу в своих снах одну картину,
Огромная река и плот идет в стремнину,
На середине бревен разных - Я,
Лежу в оборванной одежде, без пищи и гроша.

Сверкнуло солнце из зенита,
Туман рассеялся, у края бревен буруны, вода как пена взбита,
Очнувшись, обнаружил, что плот несет к обрыву,
Шум низвергающей воды становится слышней, «эх быть бы живу».

Поднялся в полный рост,
- «До берега мне не доплыть, а значит не оставлю этот пост»,
Схватился за веревки у бревна
И в этот миг плот...

Полвека с лишком миновало с той поры.
Лишь зори полыхают на рассвете
Там, где пылали страшные костры,
Да выл над пепелищем буйный ветер.

Густой травой окопы поросли,
И только снег да зимние бураны
Скрывают раны скорбные земли,
Вовек не заживающие раны.

В глухих низинах в праздничные дни
Не талым снегом полнятся воронки –
Слезами переполнены они
Солдаток, получивших похоронки.

О, сколько их, состарившихся глаз,
Взглянув в листки казённых «эпитафий»,
Рыдало на родной иконостас...