Родниковая вода

Тебе, роднулька, доченька моя,
Я б так мечтала подарить дорогу
В ромашко-васильковые края,
Где воздуха и солнца много-много,

Где Школой стала б Вечная Весна,
Твоей головке предлагая планы,
И чтоб потенциал твой не устал
Подпитываться из Вселенской щедрой Длани!

Чтоб всемогущая и мудрая Любовь,
Что теплотою ширится сердечной,
Нашла б в тебе надёжный верный кров
И поощрялась Силой Светлой Вечной!

Хотела б распахнуть тебе шатёр,
Сплести из радуг, летних и игривых...

Светла печаль, сквозят все образа,
И чувства к подсознанию близки,
Где родниковой влагою слеза
Без горечи, без боли и тоски
В благодареньи солнечным дождём
Просыпалась приветствием из глаз, -
Столь неожиданно задуман и рождён
Был во плоти Архангеловский Глас!
И в ощущеньях с чувствами сплетясь,
Искрящей золотистостью дыша,
Тем любованием, томлением светясь,
Вуалью нежности окуталась душа!
Свежо сознание, мелодией полно
С Высоких Сфер до призрачных краёв,
Струится тёплою безудержной...

Научи меня снова любить,
Видеть ночь без кошмарных подтекстов,
И лепить из глины, из текста,
Эту сладость словесную – жить…
Эту слабость…

Эту сладкую летнюю музу…
Эту музыку…
С мелодичностью солнечной плахи,
С откровением зимней рубахи,
Листопадом осеннего блюза.

Научи меня, дважды, как встарь
На распахнутой мартом границе,
Где гнездятся ласточки, в числах,
Где во рту оседает миндаль

От закатной прохлады и плена
Многократного крика созвездий,
Научи меня снова быть бедным...

Поделилась со мной родниковым журчанием
И серебряным светом одинокой Луны.
В перламутровой дымке тают печали.
Сердца греют жемчужину нежной любви.

Буйным морем бушует ароматом акация.
Захлебнулась в волнах житейская проза.
Яркой точкой отчаянно красная
Расцветает поэзии пленительной роза.

В темноте звуки музыки сладкие
По планете ветер вольный разносит.
В вышине звёздной тайной замерли
Страсти пламенной жаркие ноты...

Вокруг всё так тихо, уныло и хило,
тревожно и пахнет грозой.
Протяни ко мне руку свою, мой милый
и мы вместе пойдём с тобой
туда, где цветёт Доверие в лете,
травы пахнут Надеждой там
и лёгкие мысли, играя в свете,
с Верой летят к небесам.
Я тебя напою родниковой Любовью,
уложу на постель из Мечты,
укрою Спокойствием и на здоровье
сладко уснёшь там ты.
А когда ты проснёшься, всё будет иначе -
небо чистое после грозы,
слышен смех-колокольчик, никто не плачет,
все постигли Природы...

Паломничество в Дрезден.
Пронзает взгляд – как отдалённый ветер
с вечерней плёнки моря –
царица неба в человеческом обличьи,
стоящая на пыли облаков,
босая, в сонме ангельского хора,
заполнившего неба полотно,
в естественной близи и неприступно,
благоговейно, нежно, и подобно
поэзии, будто сама душа
и родниковое дыханье живописца,
будто сама его печаль в её лице,
держащая младенца, как крестьянка,
в плаще из голубиной, мягкой ткани,
объявшая глубокое пространство,
как вещий...

Разверзлось небо диким шквалом,
Разгневалось, загрохотало.
Горстями молнии бросало
На грешну Землю. Та стонала,
Рекой кровавой истекала
От искушений злого рока
И человеческих пороков.

О, вы бездушные потомки!
Попсой задерганные волки.
Что вам Земли родной богатства,
Законы праведные братства,
Любви источник родниковый...
Вам ли слыхать природы стоны?

У поющих ветвей
Нету больше преград.
Ветер песней слетел,
Унося листопад.

Белой дымкой в силках
Растворилась метель.
Синим облаком в даль
Улетел свиристель.

И кругом тишина.
Пробиваясь к ручью
Новой песней весна
Пробудила струну.

Льётся тихо в окно
Родниковая мгла.
Ночи звездной крыло
Укрывала, маня.

Дивно в лунном саду..
Ароматом цветок,
Наполняя себя,
Развернул лепесток.

И по тонкой струне
Вдоль лесов и полей
Прозвенел голосок
На беззвучной волне.

Так...

Тихо таял февраль
У весны на глазах.
Пели птицы в кустах
О весенних делах.

Шёпот слышен в лесу--
Совещались ежи-
Выходить на тропу,
Коли нету межи?)

Лапу высосал всю
Лежебока медведь.
На речную косу
Скоро выйдет говеть.

А вдоль синих озёр,
В камышовой струне
Улыбался бобёр
Родниковой весне.

Тишина и покой
Разливались вокруг...
Новых вёсен узор
Набирал новый звук.

Страстью прикованный к тебе,
Как Прометей к скале,
Старой, не новой!
Страстью, как пеной морскою,
Душою прибитый к основам!
Гвоздями – к стволу истины родниковой!
Страстью, нет, кровью духа поимый, влекомый,
Тело теряю!
Страсти цикутой до смерти я исцеляюсь!
Не тяготею, не вешу! Но слышу, но вижу –
Током, нет, ликом ведомый,
Зрачком – под куполом сцены,
Как смены формы на суть, не обессудь,
Что с мясом сорвана ряса!
Как под копытом Рока! – до пустоты Ис-тока!
Нет, шока… шёпота...