Родине

Здесь когда-то кочевали Скифы
По велению своей судьбы.
В памяти о них остались мифы
И названья Дона и Лабы.

Да ещё заросшие курганы
Над могилами былых вождей.
Помнят завоёванные страны
Запах крови, гари и дождей!

Всё это давно минуло в вечность,
Не оставив лишнего следа.
Вехи нашей жизни скоротечной
Также смоет времени вода.

Жаль, что мы героев тех забыли
И не помним своего родства.
Эти Скифы – наши предки были,
Сгинув, как осенняя листва!

Что же нам тогда от них...

Поруганная, втоптанная в грязь,
Разрушенная до бессилья,
Но над своим бессилием смеясь,
Ещё жива моя Россия!

Живьём разодранная по частям,
Она пощады не просила.
Назло всем предавшим её властям,
Ещё жива моя Россия!

И как бы ей не изменяли курс,
Какой стеной не обносили,
Неся по Миру свой моральный груз,
Ещё жива моя Россия!

За что её терзают и бранят ?
Она свой Крест сама носила.
Чужим умом Россию не понять
И потому жива Россия!

Как защитить родимую страну,
Обезопасить...

Где взять идею, чтобы всех зажгла,
Светила, словно сердце Данко,
Чтобы в душе у каждого жила
И не служила никому приманкой!

Где эти вдохновители идей –
Жрецы, Учителя, Пророки,
Чтоб донести идею до людей,
Учитывая прежние уроки!

Идея вечной жизни хороша
Для избранных, за деньги только,
Но, если нет в кармане ни гроша,
Она не завлечёт нисколько!


Что нам Умы придумали ещё –
Haarp, Коллайдер, Фазотроны,
Чип на чело или же на плечо,
Но душу этим не затронут!

Когда был...

На Волге лещ идёт девятым валом
И рвёт как зверь с насадкою крючки.
У рыбаков улов в садках – навалом,
И в дефиците только червячки.

На кой нам чёрт Гавайи и Канары,
Когда на Волге, пОд боком у нас,
Вылавливают рыбные корсары
По сорок-пятьдесят кило зараз

На удочки с двумя крючками! Верьте
Волжанину без многих лишних слов:
Здесь презирают неводы и сети,
Поскольку неспортивен тот улов.

Пусть о России смолкнут кривотолки,
Что, дескать, нет бедней её в миру.
Я благодарен Богу...

Милая матушка Родная ты Русь!
Судить тебя вот здесь не берусь...
А как ты по жизни... Русь наша живёшь,
Жизнью нормальной не назовёшь.
Живёшь ты по жизни у нас в вираже
И постоянно в своём кураже.
То резко взлетаешь, высоту набираешь...
То падаешь вниз и всё разрушаешь.
Веками по жизни объединялась...
Кровью своего народа ты расширялась!
Сколько его тогда полегло???
Чтоб объединить тебя заодно.
Крепкую единую Могучую Русь
И вновь за тебя душою боюсь!
Пожизни на Русь всегда нападали...

Светлые слова,.. — с амвона,.. в церкви.
Или у стола собрания поникших взглядов...
О спасении души,.. — слова...
...то надобно.
Однако. И когда?!..
О трепетной любви к Земле,.. —
с амвона или у стола...
Неведомо, когда же «овцы» и «рабы»
услышат звуки дивных слов.
О Матери... Под именем «планета».

Медленно иль быстро, но живем,.. ...жуем.
И совершаем грех... А молимся?
...не все. И не всегда.
Господь у нас один?.. В сознании «широких масс».
Земля одна!..
НО. В трепетном...

на тюрьме «свобода!» написали
зэкам прогуляться приказали

зэки прогулялись, конечно
и проголодались, конечно

а в тюрьме сейчас лапшичка и уши
зэки все галопом на ужин

после ужина листочки им выдали
зэки пахана себе выбрали:

он кажись не врущий, не пьющий
он кажись семь шкур не дерущий
он котлет на обед обещает
в общем, путный, нормальный начальник
говорит: стадионы построим
олимпийские игры устроим
обыграем волков всех позорных
отфуярим козлов забугорных

в общем...

Смоленский кремль, он как браслет старинный Стеною древней город окружил. Как часовой и богатырь былинный, К Москве дорогу вечно сторожил!

Во все века здесь наши предки жили, Оралом и мечом оставив след. Свою судьбу в его судьбу вложили, Прославившись на много сотен лет!

Кубань в лоскутиках мазута
Бурлит, со дна вздымая ил.
Пускай мутна, но почему то
Мне образ твой невзрачнй мил.

Хоть повидала рек немало
По свету на своём веку
Клянусь, вторую не встречала
Тебе подобную, реку.

Другая, может быть, и чище,
Тебя прозрачней и теплей,
С песчаным, ровным, мягким днищем.
Но ты мне рек других родней.

Так чем взяла же надо мною
Река Кубань такую власть?
Секрет нехитрый свой открою:
У вод её я родилась

Зубами с корабельного сплава
он грыз оставленный сухарь,
в мешке – трофей, добыт под Влтавой,
кинжал резной, дамасская сталь.

Теплушка щёлкала на стыках,
гудел протяжно паровоз,
в полях широких и безликих
лежал озимых купорос.

Порой, грачи сорвутся в стаи,
просёлок проплывает, грязь,
и - ровное небо и цветами
зарницы плещут, веселясь.

Из серых вётел близ разъезда
торчит простёртый транспарант,
и, словно ряжена невеста,
на сцене девка «сыпет град».

Москва огромная, чужая...