Рыжая колдунья

Заслуг былых, как нет...- Опять мы, словно роя,
творим грядущее...- Терпи же, Мать-Земля...-
Я, о стране родной..., доставшейся от Строя,
которая жива ещё..., но где петля
Гагарина — дырой большой, средь карусели...-
А был ли Праздник в Честь его? Уж, всё равно...-
Зачем мотал круги, ты, парень? Были ль цели?
Иль, словно сумасбродный Пётр, опять окно
рубил, попасть желая в Мир иной? - Попали...-
Проторенной дорожкой — с неба до земли...-
Иль Космонавтику мы помнить подустали,
а с тем...

Руки на груди скрестив,
я с веранды на закат
посмотрел, а листопад
был задумчив и ленив.

Лисья падали, кружа
над поблекшею травой,
солнце рыжей головой
мне напомнило ежа,

потемневший небосвод
погружался тихо в сон,
словно богатырь Самсон...
Вот и весь тот эпизод.

Летний сезон распушил воробьиные перья ветрами,
нежится рыжая кошка в тенечке под белой сиренью.
Тычется муха-зараза в промытую дождиком раму,
облачко-лодка над крышей плывет ...Воскресенье.

Было желание временно, все обесценено.
Сладкая горечь . Заполнены строчки в таблице потерь.
Полуулыбка над телом. Весною засеяно
злаками поле. Открыта в безвременье дверь...

Дня не видно из-за серой
пелены...
Может, кто-то съел без меры
белены?

Или выпил самогона
литров пять?..
Ничего здесь из-за стона
не понять...

«Человек, послушай, где ты?
что с тобой?» —
Шепчет грустная Планета —
Шар Земной.

Рыба в море — кверху брюхом
круглый год, —
Только вот, никто и ухом
не ведёт!

Дна не видно из-за плёнки
нефтяной,
А головка у ребёнка —
с сединой.

И всё так же без ответа
крик: «Постой!..»
Стонет, мечется Планета —
Шар Земной.

Всё...

чашку чая

потихоньку-полегоньку начинаю
сочиняя...

-2-

строчка, ещё...

за уши вытянешь, к счастью, стишок
и всякий раз шок

-3-

лучник
мажешь, как стрелочник

целься получше

-4-

нынче в писателях все, обо всём

хотелось бы "про любовь" - без
вечнозелёной рифмочки "кровь"

-5-

носиться...
- в стихиях капризницы рыжей?

нести "ахинею" на празднике жизни?


примечание: "ахинея"="чепуха" и т.п.
- вероятно (по Фасмеру), от "афинская...

Ворон каркнул над сырой землёй:
В ожиданье над Голгофой вьётся
Средь теней пустынного колодца,
Под Звездой Восхода золотой.

Гвозди вбиты намертво в Христа,
Рыжие от ржавчины и крови, —
Но о всепрощающей Любови —
Не о Смерти! — говорят с Креста.

Ворон чёрный улетает прочь.
— Совершилось! — говорит Распятый.
...Белым голубем, спускавшимся когда-то,
Дух возносится в сверкающую ночь...

Золотую рыбку выловил Федот.
Та, открывши клювик, указаний ждет.
Право на желанья у Федота есть!
_ Мне бы, Золотая, что-нибудь поесть…
То, чего министры каждый день к столу…
Ну, в пример, лосося, а не камбалу.
Ну, икру, колбаску… как видал в кино.
Ну, конечно, ясно, доброе вино.
Что, моя Матрена хуже ихних жен?
Подбери ей платье на крутой фасон.
Ну, сапожки, шубку, ясно, заодно.
И машину с домом. Что?! Еще одно?!
Ладно, Золотая. Чтоб еще просить?
На курорт Матрену нужно прокатить...

Последние любовные соцветия.
Последние невинные мечты.
Последние надежды и сомнения.
Последние дыханье той весны.
И первый мой закат на диком пляже.
Мой первый снег и рыжая заря,
И первый лучик солнца на рассвете,
И всё это наверное не зря.
Не зря мы созерцаем солнца блики.
Не зря колышется вода.
И звонко воспевает песню жизни.
И сердце замирает, услышав соловья.

На рассвете ласковый дождь
Разбросал за окнами брызги.
Постучался в твой утренний сон
Капель хрустальных мелодией чистой.

Душу наполнил затейливый ритм.
В небо зовущие высокие ноты.
В щель облаков взглянуло на мир
Любопытное рыжее Солнце.

И огонёк побежал по щекам,
Красок добавив музыке чувства.
Пламя любви расцвело на губах.
Сердце моё обожгло поцелуем...

Вот уж август, Спадает жара
Лето солнцем горит на закате,
А кукушка пророчит: «Пора
Примерять нам осеннее платье».

Скоро встанут птенцы на крыло,
Ждёт их первый полёт в неизвестность,
Я пойду проводить за село,
Слушать крик их печальный окрестность.

Август яблоком красным созрел,
Подарил золотые пшеницы,
Спас молебен о счастье пропел,
И позволил нам с летом проститься.

Август осени рыжей предтеча,
На берёзах горят её свечи.