Рисунки-мультяшные-чередой

Строить жизнь от си-бемоля
По асфальту, как по полю,
Так в мажоре.
Может это интересно
И звучит рисунком песни,
Мне не пресно.
Вперемешку для насмешки
Ноты – пешки, как орешки
Я щелкаю.
И аккордами пакую,
Жизнь свою в стихах рисую
И ваяю

Кривая линия скользит.
Рисунок с закрытыми глазами.
Пусть над морем чайка кричит.
Мои года измеряются часами.
Одиночество моё-тысячи минут в раздумье,
По пляжу пустынному шаль скользит,
На столе книга Лорье
Из воспоминаний девочка по пляжу бежит.
Раскидывает руки,
Тянет их на восток,
Желая разделить тех муки,
Кто пути найти не смог.
На земле мольберт,
Мазок и миллионы красок.
Чрез тысячи лет,
Закат останется божественно прекрасен.
Мой тихий дом,красивый сад.
И моё…одиночество...

К чему сейчас писать стихи?
Кому б излить мне свою душу?
Вот слышу я твои шаги.
Зайди. Присядь. Меня послушай.
Я столько лет тебя ждала!
Я сотни дней тебя искала!
Будь другом мне- пойми меня.
Иль просто БУДЬ. Уже немало...
А хочешь знать, как я жила?
Что день, что ночь- мне все едино.
Гуляла много и спала.
Теперь уж я не так ранима.
Жалеешь? Брось! Наплюй! Забудь!
Ты был любимым, стал- прохожим.
И наш "вчерашний" этот путь
Ничтожным кажется, ничтожным...
Не изменился... как...

Вереница снов,

бегущих куда-то,

промчалась

в Безбрежность

простором ночным,

мешая Сюжеты...

Постель примята....

Седая Млечность

в воздухе витает....

Сигаретный дым

в утреннем свете тает....

Кружась,

колечком поднимаясь

к Потолку...

В сознаньи отражаясь,

рисунком забытым.....

Cолнечный луч,

разорвав тоску,

сверкает, дробясь,

в Росе умытый.

Чудо, чудо, расчудесное, чудо-дерево цветёт,
Высью поднебесною в сказку детскую зовёт…
И подарки да игрушки - всё получит детвора,
Разукрасит в них картинки, где есть складная игра…
Айболит из Ленинграда - ему слава и почёт,
Бармалей из Занзибара, уж, наладил в нём учёт.
Там весёлые котята пуще прежнего шалят,
Мышеловками стреляют, слушать Мурку норовят.
По-турецки говорил и вельможный крокодил,
Он давно уж гражданин, всё с туристами кружил,
И жалеть его не надо, сладко ест и много...

Ты шепчешь по ночам,
Что жизнь твоя немилосердна,
Ты рисуешь по утрам
Свой мир и добрые лица.

Ты мечтаешь о нём,
Чтоб отвлечься от ломящей тоски,
Не понимаешь слова причём,
Если только глаза спасают ото лжи.

Ты замыкаешься от всех,
Не хочешь признавать неправдивость своих картин,
Ты рисуешь других:
Красивых и нежных – ими рисунок полон.

Уходишь в выдуманный свет,
Поглощая живое, которое в тебе осталось.
Не считаешь своих лет,
Ты не любишь вспоминать, что с тобою случалось...

Струится свет через стекло –
причудлив, холоден, хрустален.
Мир сжался до размеров спален.
Скончалось время, истекло.

Неярок он - полночный свет,
но всё в лучах его поблёкло.
К тому же он ещё и тёплый –
полночный, звёздно-лунный свет.

Струится сумрак по углам.
Со всех сторон крадутся тени.
Рисунок их переплетений
напоминает что-то нам.

А где-то капает вода,
мгновеньями вливаясь в Лету,
и мы невольно, слыша это,
спешим с тобою в никуда.

Как рыбы, уплывают дни
туда, где...

Вдохновенность твоя - свыше Дар, это Богом дано...
И словами, Поэт, ты рисуешь судьбы полотно,
Где сплелись свето-тени и разные-разные краски...
Полотну суждено стать возвышенным, ярким, прекрасным.
Тихий шелест крыла твоей доброй и знающей Музы,
Что по жизни ведет, снять поможет веревочки-узы,
Привязавшие кисть к мыслям горьким порой, к мыслям бренным...
И рисунок судьбы станет Радостью целой Вселенной…

Я надену золотые эполеты.
Приготовлю свой дорожный пистолет.
Выбью кернером в граните скал куплеты.
В Трансильванию куплю один билет.

От ударов сохранит меня кираса,
Гордый дух мой - кованный в грехах.
И горенье моего живого мяса
Пусть запомнится в рисунках и стихах!

Тростинка на ветру…
Рисунок, что сотрут.
Исчезли кенгуру –
Не любят, что – пасут.

Сиянье без небес.
Дожди без облаков…
Свербит домашний бес,
Пугает всех сверчков.

У каждого в шкафу
Есть собственный скелет…
Ты, как собаке: «Фу!» -
Лишь скажешь мне в ответ…

Тростинку на ветру
Сломает поздний дождь…
Уйду в свою нору:
Не веришь, что – не ложь…