Рифмуются

Всю ночь горела и стонала,
Метаясь в вирусном чаду
И рифмы быстрые слагала
Из слов, сгорающих в бреду.

Они толпились у извилин,
Просясь настойчиво в строку,
Как будто мозг мой был всесилен
Увидеть главных в их полку.

Как будто мог он этих крошек
Заставить вырасти в громад,
Стреляющих точнее пушек,
Зовущих мощно, как набат.

А утром отгорело наважденье
Армадой слов свободно управлять,
Но, Боже мой, какое наслажденье
Весь этот бред вписать в мою тетрадь...

…Как сердце жмёт, когда над осенью,
Хоть никогда не быть мне с ней.
Уносит лодкой восьмивёсельной
В затылок ниточку гусей!..

Т О С К А

Загляжусь ли на поезд с осенних откосов,
Забреду ли в осеннюю деревушку –
Будто душу высасывают насосом,
Будто тянет вытяжка или вьюшка,
Будто что-то случилось или случится –
Ниже горла высасывает ключицы.
Или ноет какая вина запущенная?
Или женщину мучил и вот наказание?
Сложишь песню – отпустит, а дальше – пуще.
Показали дорогу, да путь...

Нелепая череда моих снов
Раз за разом не помню я их
Память мою застилает покров
Отражая в глазах и размывая их.

Нелепая песня из слов
Пропитанных банальностью
Похлеще почти забытых снов
Глухо отдающихся формальностью.

Нелепые звуки чужих голосов
Бьющих в уши очень страдательно
Строчки надоевших вопросов
Подобранных в рифму старательно.

Нелепые попытки угробить здоровье
Получая некую сладость от пытки
На плоскости жизни, безмолвье
Или ж затишье - разума остатки.

Нелепость...

И черная дама порхает по нашим страницам,
То в полночь, то в полдень, как хочется ей воплотиться,
Да только не может, цепляя других и пророча,
Морена устало над жизнью прекрасной хохочет.

То в музыке дикой увидит она просветленье,
То слышит за окнами чье-то усталое пенье,
И кажется ей, что могла бы она задержаться,
Там, в мире поэтов, услышат, и пусть же боятся.

Явилась ко мне – закрываю все окна и двери.
И в горестном сне снова Велесу дерзко поверю,
- О, где моя Жива, лютует и...

Поэт не может не писать.
Поэт похож на наркомана.
Поэзию нельзя бросать –
писать он должен постоянно.

Хотя, не так!
............................ Не то что бы
на обязаловку похоже –
его перо в руке судьбы –
он не писать уже не может.

Бывает, торкнет посреди
кромешной ночи бедолагу –
и он, глядишь, опять сидит,
сердешный.
..........................Пачкает бумагу,
и забывает о еде,
с привычного сбиваясь ритма,
когда засядет кое-где
необработанная рифма.

Гвоздём...

Ночами не спит романтичный поэт:
Скрипит до утра постаревшим пером,
И так продолжается тысячи лет,
И тысячи лет еще будет потом.

Обиду и боль, удивленье и смех -
В тетради излил он всю душу свою -
И личное вдруг стало общим для всех
А мир ему бросит: «Несешь чепуху».

Издатель изрежет роман на куски:
«Глагольные рифмы отжили свой век»,
Редакторы скажут: «Здесь нет новизны»,
И как-то не гордо звучит: человек.

Но только все пишет усердно пером,
Под серым покровом ночной тишины...

Вот как великих не любить?!
Ван Гог отрезал себе ухо;
Ницше готов был всех убить
И воскресить; Лермонтов сухо
И едко в рифму сочинял,
Отвергнув все любви науки;
Пушкин стрелок был и стрелял,
И ироничничал, чтоб скуки
Своей хоть чем-то подавить…
Ну как великих не любить!

Ну как великих не любить?
Есенин – пошлый собутыльник
Дворовых псов желал топить
Совесть в вине, рядом светильник
При том с иконою стоял;
Кант не смеялся, - размышлял
О тех вещах, «в себе» что вечно;
А...

Спроси меня, как пишутся стихи.
Скажу, что этого не знаю.
Мне кажется здесь игры всех стихий
Поэзию душе являют.

Поверь, я для забавы не ищу
Ни на земле, ни в поднебесье строки.
Удел мой — меткой быть как шут,
Чтоб отделить от святости пороки.

Чтоб мысль стихов, бегущая вперед,
Единство слов и чувств передавала,
Жизнь без прикрас рисуя в свой черёд,
Прекрасной лирикою душу наполняло.

Не знаю точно, как пишу стихи.
Но строчки тянутся за строчкой, -
Так шлейфом...

Душой ранимой и хрустальной
Господь поэта наградил.
И он за это, идеальной
Умы людские, рифмой покорил.

Смог донести "кристальный мир"
Огонь спасения зажечь.
Открыть глаза на "чумный пир"
От "ржавой" плоти уберечь.

Построить храм душевной боли
Заблудших в мыслях, исцелять.
Вселять надежду высшей воли
Судьбу свою, не искушать.

Валерий Куроленко.

Откуда быть поэту гребнем славы?
Откуда быть народною слугой?
Отныне, кроме смеха и забавы,
Поэт дитя семьи совсем другой.

Теперь он - музыкант, где ноты - слово,
Теперь художник он, где кисть - перо,
Рояля клавиши ему давно знакомы,
Холста пространство старо для него.

Потомков быстротечных поминая,
И вдохновением связуя рифмы в слог,
Последствия цензуры познавая,
Он слушает волну с названьем "Бог".

И нет уже здесь места саможертве,
Нет места слабости пред публики судьбой...