Рифма

Синусоидой искривляется
Всё моё подсознание,
Где-то там клокочет и мается-
На меня ноль внимания.

Мысли с маху все разбегаются,
Бьются в рифму глагола;
Не даются сразу, кусаются
Без слабительного укола.

Сергей Прилуцкий,03.06.2012, Алатырь

«О редкой встрече, не жалел, о той дороге,
близкой? (к тебе, мой друг?), иероглиф на стекле,
мороз, ударил, (наотмашь?), вечерняя звезда, упала,
душа взлетела, (отошла?) тоска, осталась? усталость
на лице, (умершем?), заснувшем? а он и не спешил
и не дослушал? последним стал, кто выжить не успел,
цветы замёрзли? а трава? поблекла? о встрече он
мечтал(объедки собирал), сбылась? клоня главу,
молясь, к утру, улёгся (в гроб? в постель?) и не мягка,
не жёстка, а слёзы на ветру, упав...

Какой сегодня день! Ну просто загляденье,
И дождик рифмовался о любви....
Теснением в груди осознанно алели
Предчувствий - осязания огни.

И пели в тишине невысказанно строки.
Струился силы ток, включая фонари...
И было так легко! Пустив по венам соки,
Текло само объятие Любви.

И слышно было там, за истины началом,
Потоками сливаясь без конца,
Звенели голоса о солнечных причалах,
Переплетая дивные сердца.

Да, день сегодня-- ах! И лунное затменье
Иссохшее ни сколь не бередит...

Пишите... Кто хочет? Санузлу будет лестно
От урчания рифм в унисон.
Не забудьте о бренном - после завтрака тесно
В коммуналке на десять персон.

Авангардное

Небо над омутом — серое с проседью.
Мыслей бросаю я целые россыпи.
Россыпи,
насыпи,
солнцем залитые.
Целая вечность, как будто забытая.

Медленно,
бережно,
небо над городом.
Люди страдают нравственным голодом.
Голодом,
городом
правит затмение.
Нету решения — нет и спасения.

Занято,
заново
мысли рифмуются,
Сердцебиение в строчках шифруется.
Шифрами,
цифрами
время размечено.
Самое главное разве замечено?

Заново,
замертво
мысли на столиках.
Есть во всем...

Мне бедный грязный листик стало жалко:
На нем бездарность рифмовал свой бред.
И чтобы не узреть его помарки,
Я взял с собой страдальца в туалет...
Но не скажу, чем листик разукрасил.

А любовь была и есть жизненным куплетом.
Мчали рельсы поезда к счастью зноя летом.
Барабанит сердца дробь рифмами, стихами,
Скрипка нежная поёт в сказках Шахризады.
Тихо музыка плывёт меж берёз и сосен,
Где-то жаворонка взлёт, кто-то песней косят...
Лунным око наверху над любви шатрами..
Рдеют зори на краю берегов кострами....

Жаркий полдень на Горе по июльским сводкам,
Солнце лико от потерь повернёт к находкам...
Расцветая удивитит каждый шаг мгновений,
Окрыляя, озарит радостью...

Шагнул морозец синий
На лиственный настил.
Змеистый, шустрый иней
Землицу прихватил.
Скукожились борозды,
Светает поздним днем,
Горит убор березы
Рубиновым огнем.
Лучей ступни босые
Озябли в камыше.
Россия и Мессия
Рифмуются в душе.
Хотел библейским слогом,
А выдохнул - держись!
Мгновенна встреча с Богом,
Естественна, как жизнь!

Снова приходит осень, пропитав жизнь дождём.
Она стала новым гостем в сердце моём.
Она снова режет душу своей пустотой.
Не слушай меня, не слушай, мой дорогой!
А листья уже упали на мокрый асфальт.
Но я ничего не знаю, смотрю лишь вдаль!
Забытый, ненужный богу кусочек души
Я спрятала, и не трогай, не тормоши!
Он нужен мне как свобода, как небо для птиц.
Тебе не понять, как много смотрю я вниз.
Тебе не понять, как солнце мне стало луной,
Как я при том, что жива, могу быть неживой...

Помалу канонада затихает…
Тетрадный лист… горит-крошится с рук…

А на приеме – дама. Со стихами.
И я военно-полевой хирург.


Она романсы пишет… правый Боже!…
Она рифмует «зной» и «милый мой»…

А здесь окоп — фугасом искорежен.
И я опять в крови. В чужой. В чумной.


И я кричу ей: это не игрушки!!
Кто вас сюда, пригожую, пустил?!..
До вас здесь воевал — великий Пушкин…
И еле выжил. Господи прости.


До вас здесь — в штыковую шел Высоцкий…
И в белой глине — вяз гитарный...