Репу рая роем

От вечной юности красавицы-Земли
Все прегрешенья, беды и страданья,
Расстрельные приказы, типа – Пли!,
Доносы, выселения, изгнанья.

Вслед за Иосифом Господь к себе прибрал
Сынов Иакова небесталанных.
В Египет голод тот народ согнал,
С земель обещанных и столь желанных.

От чресл Иакова, считать без женщин, душ
Там было семьдесят. (Уж, извините,
Меня Арбатовы*, но ваших клуш
В партийных списках не было в Египте.)

Тот славный род в бой провидение вело
И преступление братьёв...

Чай на кухне.
Лампа низко.
Из окна безбожно дует...
Ты найди себе другую
душу, чтоб в ладонях стиснуть.
А моя - отжатой губкой
то ли спит, а то ли сохнет.
Урони её – не охнет,
только об пол цокнет хрупко.

Если нет любви взаимной,
брать её взаймы – жестоко.
У меня, пойми же, столько
женской нежности наивной,
что её уже не спрятать,
как листву под первым снегом.
Скудной манной сыпля с неба,
пандемийно осень стряпать
станет сырость постных будней,
дождь хлебать со снежной солью...

Быль сказку обгоняет, а сказочник исчез.
Семейство королевы кошмарит мир чудес.
А Шляпник приоделся – теперь он фаворит.
Одна лишь только Соня всё знает и молчит.

Проказница Алиса, возьми меня в свой сон.
И по живому лесу пойдём гулять вдвоём.
Пусть Кролики шальные указывают путь,
А Кот,с улыбкой дивной, подскажет где свернуть.

Нам новости расскажут гламурные Цветы:
В какой цвет модно красить букеты и мечты,
Кому нам падать в ноги,а вымпел чей облез,
И в чём Валет виновен,куда он...

Жили на опушке
На пеньке курносом
Рыжие веснушки -
Золотые осы.

Солнце им лукошком
Сыпало приказы,
Молодые мошки
Просыпались разом,

Собирались в гроздья
Балаболки-сватьи
Коноплёю звёздной
Небо конопатить.

Облако живое,
Озорная сила,
Проносилось роем,
Аж в глазах рябило,

Аж у ушах жужжало
От хмельного воя.
Многих сотен жало,
До чего ж ты злое.

Все тебе послушны,
А тебе не спится,
Всё в чужую душу
Метишь, кровопийца.

Скольких избежало,
Мимо пролетело,
Что ж...

Любовь сродни частичкам пуха
Вот соберешь в ладошку всё
И можешь наслаждаться мягкостью
И нежностью комочка пуха.

А можешь сжать, до твёрдого комка
Но не получишь той нежности
Той ласки, что даст тебе
Свободный ток комка пушинок.

А можешь просто открыть ладошку
И ветерок подхватит рой пушинок
И насладишься хороводом
В последний раз.

А можешь бережно хранить
То множество частичек,
Те чувства, нежность и любовь
И наслаждаться этим вновь и вновь.

Я рождён от импотента
И бесплодна мать моя.
Неожиданным презентом
Появился в мире я.
Всё на свете прокляня,
Вы узнаете меня.

Самсон Филистимлянам

И пошёл Самсон в Фимнафу.
Женщине из дочерей
Филистимских он потрафил
(А своих выходит на фиг
Всех послать решил еврей?),

Говорит отцу Маною:
«В жёны мне возьми ты дщерь
Филистимского покроя
И вечернею порою
На меня её примерь».

Отвечал Маной: «Завещан
Нам удел совсем иной -
В жёны брать из наших женщин,
А Филистимлян...

Снова солнце наполняет ярким светом все вокруг.
Как сегодня поживает Гаяне, мой милый друг?
И опять я рифмы полон, как звука звонкая струна,
И на чистый лист бумаги выливается она.

Когда-нибудь я стану счастлив, когда-нибудь придет любовь,
Когда-нубудь найду призванье, мы повторяем вновь и вновь..
Когда-нибудь, но не сегодня, когда-нибудь, но не сейчас,
Я - завтра призрачный невольник, сегодня избегает нас.

И мыслей полчаща роятся, не давая нам вздохнуть,
Необхoдимо нам бояться...

Гладь озёрная, даль.
С тростником шепчет вечер.
И тумана вуаль
Скрыла с глаз ивы ветви.

Всё темней небосклон,
Тени молча уходят,
Горизонта уклон,
Облака молча бродят.

Я один у окна,
Фонари вышли строем.
Ночи взгляд, тишина,
Мысли кружатся роем.

Мы день за днем шагаем строем,
Стирая берцы, кирзачи.
Один из дней мы что-то строим,
Другие - топчимся в грязи.

Нас всех прельщает день отбоем,
Шагая сутками в пыли,
Стремимся все, как будто роем,
На шконки грохнуться свои.

Преддверье Года Нового…
Трепещет
в надежде, в ожидании душа –
что нам готовит,
облачив в одежды богоподобья
наша общая судьба?
Какие тайны нам откроет щедро,
какой урок позволит всем извлечь,
раскрыв до дна души смущённой недра,
чтобы могли сомнений рой отсечь,
отбросить всё…
И сделать вызов року,
грозящему у веры захватить
бокал любви, напившись крови соку,
стремясь от оправданий оградить
завет души, –
такой неповторимой,
зовущей вдаль таящейся мечты –
слиянья полного...