Репа

Улицы серых мутных ночей
Ананасы по пояс
Массы людей бесы бродят
Кровью стекает чья –то потеря
Если получится стану я верить
Не обмани мои пожеланья
Лучше не станет мотивам лежаний
Постели помяты неистовством
Ожидание
Приглушенный шепота шорох
Пугает не он
Кто-то нарушил вечный закон
Истина рядом дышит мне в спину
Я не умею жить среди тех
Кому наплевать на мой неуспех
Взгляда погасшего пустота содроганья
Пропало желание с вами общения
Вы безнадежны как все обобщения...

Скособочились розвальни клином…
Прель соломы дырявеньких крыш…
Глаз оглобли в репьях под овином…
Ветром знойным разбужена тишь…

След собаки в слежавшейся пыли
В прах развеян под визг степняка…
И в прострелянных стенах завыли
Продразвёрсткою большевика,
Смертью горшею призраки - звуки…
Серпом голода выкошен Дон…
И обозный мираж на излуке…
Оседал в воду хлебушка стон…

Одно свирепое чудовище
Хранило тайное сокровище
В одной пещерище огромнейшей,
Зарыв его в углу укромнейшем.

Но бронированные рыцари
Хотели в том углу порыться бы,
Достать сокровище из ямочки
И подарить прекрасной дамочке.

А чтобы золото досталось им,
Они не ведали усталости
И в то чудовище свирепое
Бросались брюквою и репою.

Но не догадывались, жадные,
Что этой ценности не надо им,
И что прекраснейшая дамочка
Их всех побьёт за это тапочком.

Ведь мы-то знаем, у чудовища...

Я не знаю кто и чего стоит
Я не знаю стоит ли любить
“Я чувствам не сдамся!” – говорю порою
Да вот сердце просит не грубить

Я скажу, что ледяная кровь
Бороздит по венам до упаду
Ты поверишь, и уйдёшь…иди…
А я буду ждать что всё же скажешь…

Что скажешь, мол это не правда
Что скажешь, мол вру я себе…
Но ты промолчишь и с опущенным взглядом
Уже навсегда растворишься во вне…

А я буду верить, что обложка—лишь повод,
И наверно снова ошибусь…
Ты не хочешь видеть моей сути,
Это...

Ой, в меня стреляла!
Ох, с матом догоняла...
Все ж сбежал я от милки
кровожадной и свирепой! -
Прикинув, что к чему ...
своей неглупой репой!

Жил в нашей славной столице
На Патриарших прудах
В мокрой большой коммуналке
Старый уставший монах

Пил он касторку и мяту
Вечером штопал носки
А по ночам перед богом
Замаливал чьи то грехи

В той же убогой квартире
Девушка Аня жила
И старику помогала
Добрая Аня была

Одежду стирала в субботу
В среду в аптеке была
И прибирала в каморке
Старалась она как могла

Однажды, в воскресный полдень
Ане сказал старик
Купи-ка мне дочка масла
И засыпая, притих

Аня на руку скора...

Под скрип кровати за стеною
Привычно пишутся стихи
В них четверть странного покоя
И на три четверти тоски

Плывем в отпущенных минутах
Зачем-то спим, чего-то пьем
Мы знаем странность своей жизни
Но с этой странностью живем

В бытовках тощих коммуналок
Уют невзрачный создаем
В пылу словесных перепалок
На кухнях часто морды бьем

Цинична вдовушка-соседка
И знает цену пятакам
Но после третьего стакана
Пойдет привычно по рукам

Здесь в ненаписанных поэмах
Не будет утренней зари...

Едко свистит, наматывая нервы,
Противная, как ядовитая стерва,
Заставив разинуть пасть на пол аршина,
Сверлит больной зуб мадам-бормашина.

Глазки то в кучку, то таращатся в лампу.
Эмоции – вне стереотипов и штампов.
Вначале как пьяного тошнит и мутит,
Потом – словно шурупчик в мозгу кто-то крутит.

Но не инквизитор ведь все же дантист,
Взаправду он добрый, совсем не садист;
Новокаина спасет нас укол,
Чтобы не рухнуть от боли под стол.

Врач говорит: «Не бойтесь, расслабьтесь...

Знать - судьба, ну что ж, простите, дорогие!
Уезжаю я на долгие года.
Ждут места меня далёкие, другие, -
На посёлки променяю города.

Свежим ветром пролечу по бездорожью,
Где растёт трава: полынь, репей, бурьян.
И дышать я буду очень осторожно,
А то вдруг от кислорода стану пьян.

Лесосплавом прокачусь по горным рекам,
Синей птицей пролечу я над тайгой.
Ощущу себя совсем не человеком:
Зверем, камнем или, может быть, водой.

Тихой рощей иль жестоким ураганом,
Чем-то целым иль...

Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,-
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,-
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.

В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп.
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто...