Религиозная франшиза

О Боге помним не всегда.
Столкнувшись с адской злою силой,
Вопим мы: «Господи, помилуй!»,
Когда случается беда.

Когда внезапно в сонм калек
Вчиняемся по воле Отчей,
Когда смежаются навек
Родного человека очи,

Когда за горло схватит страх
И смерть костяшками придавит, –
То всяк Спасителя прославит,
Себя вменяя в пепл и прах.

Зачем же, счАстливо живя,
Не вспоминаем о Всевышнем?
Удачу мнимую ловя
И ублажаясь блеском пышным,

Что завтра обратится в тлен
И будет пожран гадкой...

Гряди, мой стих, правдивый и ужасный,
Над городами нищими Руси!
И Божью милость к падшим испроси
В молитве сострадательной и страстной.

Благой Отец, Создатель всякой плоти,
Внемли моленью нищего певца!
Не истреби нещадно до конца
Народ Руси во человечьем роде!

Мы много согрешали пред Тобой,
Не веруя в Господние обеты.
Языческие мерзкие обеды
Мы поглощали пьяною гурьбой

И потешались гнусно над Крестом
В злой век атеистического пьянства.
И если в чём имели постоянство,
То...

Услышав в мастерской, гончар --
«Ты, мой создатель!Ты, мой бог!» –
Чуть с табуретки не упал,
Ведь речь сию держал горшок.
Но удержаться всё же смог…

Так получился диалог…

«Из глины ты меня создал!»
«Что дальше… не пойму?»
«В чём смысл творенья – не сказал!..»
«А ты не рад тому,
Что, наконец, увидел свет?»
«Конечно рад -- один ответ!
Не обессудь… сумей сказать...
Мне очень хочется узнать…»

«Постой, постой…. И не спеши…
Сначала для себя реши,
Определись, чего ты хочешь...

На острие меча живу – и знаю,
Что век легко мой могут оборвать,
И кровушкой наполнится кровать,
С которой дух поэта грянет к раю.

Так что с того? Мы, дети, ВСЕ УМРЁМ,
И это точно и определённо.
И, опадая пожелтевшим клёном,
Надеяться мы всё ж не устаём,

Что наше полыханье во миру
Хоть в чьём-то сердце явит восхищенье!
От мира дольнего людей прощенье
Хотел бы заслужить, когда умру.

Я жил, как вы. И также нёс свой крест.
И воздыхал от бед и от печалей.
И до могилы тернием...

-- А что у вас?
-- А у меня донос...
-- Вы здесь по адресу,
Коль на доносы спрос…
Полиция ведь тайная.
Мы все полны внимания.
Так, на кого доносим --
У вас мы разом спросим?

-- Да есть тут… неблагонадёжный,
Что бунтарём назвать не сложно.
Перед толпою -- не встречал,
Достойнее оратора.
Однако, гнев в его речах,
Касался императора!

-- А кто он?Назовите нам!
-- Я информацию вам дам.
Но… если честно, друг он мой!
Но так бы поступил любой…

-- Понятно!Деньги вам нужны
Из...

Покуда песня до конца не спета,
Покуда голос не умолк певца,
Одна стезя назначена поэту –
Воспеть стихом величие Творца.

Но как возьмусь за этот труд великий,
Какие словеса здесь подобрать?
Коль славословят Ангельские лики
Его, и неисчётна Божья рать

Апостолов, Им посланных пророков
И мучеников, первых средь святых?
И всех Его Божественных уроков
Не хватит, чтоб создать подобный стих!

Поскольку даже Павел рек, тоскуя:
«Мы видим здесь сквозь тусклое стекло».
Я устраняюсь...

Торжества скупой огрызок хлеба,
Сельди хвост, початая бутылка -
За окном - рождественское небо
И, луны печальная ухмылка...

Под стакан зате́плилась надежда,
Забродил в душе хмельной осадок…
Средь рванья есть чистая одежда –
Церковь в жизни наведёт порядок!

Встав с утра, я тщательно побреюсь,
Освежусь водою туалетной –
Со свечой зажженною, надеюсь,
Путь укажут мне к мечте заветной!

Владимир Зайченко
=================

В саду прогуливаясь, как-то,
Беседуя негромко,
Спросил вдруг юноша монаха,
Растеряно и робко:

«Правдивы часто и мудры,
Твои слова для всех.
Пусть, истины, порой, стары,
Но, что такое… грех?»

Молчать монаху не к лицу,
На заданный вопрос --
«Как помогаешь ты отцу,
Коль вижу, что подрос?»

Едва монах его спросил,
Ответ звучал мгновенно.
Своим рассказом удивил…
Отцу – достойна смена!

«Ответь, отбрось наивный страх;
Коль многим удивляешь,
А как – продолжил речь монах –
Ты...

То был комуняцкий,
А назывался советским,
Режим
Разрухи в головах.
Обезображенных его
Безбожьем,
Нас уже здесь терзают
В адовых кругах.

Скажем прямо,
При чтении "Откровения"
Охватывает отвращение.
И возмущение -
Да что ж это за обращение
С нами, Божьим творением!
А записавший
Подобное глумление
Был ли человеком,
Когда был в духе
В то воскресенье?