Развал

Без тебя мне одиноко,
Так тоскливо мне одной,
Почему же так жестоко
Мы разлучены с тобой?
Между нами расстоянья
В океаны и моря,
В бесконечном дней мельканьи
Жду ответа от тебя...
Я люблю тебя,страдаю,
Каждый день тебе пишу,
Отзовись ,я умоляю,
Разве много я прошу?
Напиши мне,что ты любишь,
Что по мне скучаешь ты.
Что меня ты не забудешь,
И вернешься скоро ты.
Я в разлуке умираю,
Не могу прожить и дня,
Возвращайся умоляю,
Я люблю и жду тебя.

Всё считая судьбы виражи,
Добрых дел не собрав урожая,
Можно ждать озаренья всю жизнь
И закончить, в потёмках блуждая.

Когда кажется всё впереди,
Мы возможно уже на границе,
И не орден пришпилят к груди,
А каталки, сиделки, больницы!

Где грехи – на ногах кандалы
И прогуляны Бога уроки,
Понимаешь, ну как же малы
Вдохновенья, свершения сроки!

Да умел, и поддать, и сплясать,
Разве в этом величье России!?
Понимаешь и хочешь сказать,
Но сдавила уста афазия!

И рука потеряла...

Был известен, не сидел на зоне
Дуглас Рид, но тронул сионизм,
Книгу написал «Спор о Сионе»,
Сразу оказался неугоден
И как шарик сдулся и повис.

Что писал - печатать запретили,
Что издал - с библиотек тайком
Глубоко в загашники спустили,
Хорошо ещё, что не убили
Иль не сдали в сумасшедший дом.

На единобожия истоки
Он взглянул глазами Гюльчатай,
Девушки свободного Востока,
В своей книге отразил эпоху,
Я без паранджи её читал.

Прочие враги иудаизма
Говорят, пленение и шмон...

Я страшный человек, ужасный монстр,
Чудовище, зажатое тисками.
Я в ножнах нож, что обоюдоостр,
Опасней чем в праще зажатый камень.

Ведь стоит лишь освободить тиски,
Нож вынуть, запустить меня как бульник –
Хватать начну прохожих за грудки,
Трясти, всем объяснять, как их надули.

Давида нет, меня чтоб раскрутить
Пращою в цель, бить ножкою от шкафа
И мною черепушку раскроить
Моральному уроду Голиафу.

Но верю я, придёт издатель мой
И весь мой пафос вырвется наружу,
Где отомрёт...

Бежал Давид в пещеру Одолламскую.
Услышали про то его братья
И солидарность проявили братскую -
Присягу, по их мнению, дурацкую
Сменили на свободу бытия.

Пришли к нему туда с детьми и с жёнами,
С собою привели весь дом отца.
Примкнули к ним другие притеснённые
Обиженные властью, забубённые
Еврей, хохол, татарин и кацап,

Все должники, душою огорчённые,
Растратчики и дурни от сохи.
Возникло так властями запрещённое
Формирование вновь испечённое,
С четыре сотни гопников лихих...

Сбываются мечты под Новый Год,
Взял тигра на прокат я в зоопарке.
Пусть дома он немного поживет,
Чтоб краски жизни снова стали ярки.

Теперь проблемы жизни бытия
Смогу решить все сразу в одночасье.
Вновь будет образцовым дом, семья,
Вновь воцарится мир, любовь, согласье.

А разве кто-то сможет возражать,
У друга моего большие лапки.
И тёща будет вновь меня встречать
C бутылкой, подавая зятю тапки.

Запрягали хлопцы кони,
Лишь остался брат один,
Мамой названный Бенони,
А отцом Вениамин,

Брат Иосифа по маме,
Что Иаков схоронил.
Был Иаков моногамен
И Рахиль свою любил.

Размножаться нощно, денно
Был от Господа указ,
От жены гулять изменой
Не считалось, как у нас.

Не влюбиться невозможно
В сладкий вкус восточных губ.
Обрабатывал наложниц
Папа Карло однолюб.

В старину детей ценили,
Не была мораль строга.
К двум желанным от Рахили
Ещё девять настрогал

Буратин тогда...

Скажи мне, ты слышишь в ночи мои крики
И чувствуешь всю мою боль?
Как бьется сердце мое в истерике
Как над собой теряю контроль?

Скажи мне, ты все еще веришь в чудо?
Не верь в него, слышишь не верь!!!
Жить с верой в него очень трудно -
Я поняла это лишь теперь ...

Скажи мне, ты все еще любишь зиму?
А ветер уносит безжалостно в даль
Воспонинания столь неуловимо.
Скажи мне, разве тебе их не жаль?

Потом Иегова сказал Моисею:
«Поди ты отсюда, веди свой народ
В ту землю, в которой живут Ферезеи,
И где в молоко добавляется мёд.

Ко всем иноверцам вражду я посею,
Пойдёт пред тобою Мой ангел, чей гнев
Поможет прогнать тебе Иевусеев,
Хеттеев, Евеев и прочих на ев.

Но сам не пойду Я другим шеи мылить,
Порою и Мне с вами не по пути.
Народ вы жестокий, бишь жестоковыйный,
Меня от такого соседства мутит».

Услышал народ это грозное слово,
Снял все украшения и возрыдал.
Чтоб гнев...

Моих слез не увидишь ни капли -
Больше ты для меня не всерьез.
Нет ни крика израненной цапли,
Усыпляет сознанье наркоз.

Я закрою ладошками уши,
Устремляясь к глубинам души,
Чтобы ложь твою больше не слушать.
Ты в блокноте меня запиши.

И развей мутный образ над морем,
Нарисованным тоже тобой.
Только цаплю, убитую горем,
Замени лучше яркой звездой...