Разобраться

Как гармонично мир устроен,
У малой клеточки - есть цель.
Портным невидимым раскроен
С учетом «строчек» и «петель».

Вдыхая искорку творенья,
Он душу в каждого сложил.
Рисуя карты продвиженья,
Отдал ребенку много сил.

И вот, терпения набравшись,
Взирает ласково с небес,
Когда дитятя, разобравшись,
Себя откроет для чудес.

30 апреля 2010 г.

Я раньше ещё сомневался,
жена ты мне – иль не жена?
Но в чувствах своих разобрался
за красным бокалом вина.

И вот, закурив сигарету,
где пламнем мерцает война,
я вышел в палящее лето,
где правит свой бал сатана.

Пройдя по огнивам пожарищ,
сбивая струящую пыль,
я видел лишь пепел пристанищ,
да в хлопьях горелых ковыль.

Свернув у палёной рябины,
проткнувшей костьми небеса,
я вышел к просторам разливов,
где бога сияли глаза.

- Ну, здравствуй! – наверное, это
для сердца...

Расставаться сегодня легко, уходя уходи!
Сыплют бранью слова, словно мелочь из детской копилки.
На балконе теснятся, пылятся пивные бутылки,
И похмельная серость изжогой томится в груди.

Не зови, не пиши, не играй с телефонною свахой.
Обожаемой быть безусловно приятно. Но кем?..
Подпиши мне последний билет в никуда, а затем
Вытри грязь от сапог на полу моей чистой рубахой.

Переставь мебель в доме – так легче сначала начать,
И закрой от незваных поклонников дальние двери.
Не пытайся...

Откуда прозвища взялись? Пока мы не разобрались!
Но, ясно, что когда-то, Свиньёй назвал, ребята,
ту Хрюшку, что в грязи держал, сказать ей слова не давал
какой-то… оборванец, а может… иностранец.
Обозвал, он, Барашку – Бараном, глупым, упрямым и пъяным.
Козе, устроил он «козу», синяк, поставив на глазу.
Собаку стал звать – Псиной….
Ну, в общем, весь честнОй народ он обозвал///.
Скотина!

Венец Сатурна полуночный,
Колесами вращает в сахасраре,
И переносит во времена иные,
За берега Реки Забвенья,
Где статуи недвижным оком
Уперли взоры в вечность,
Высверливая в ней ходы,
В гуденьи неба напряженном...

А жизнь шумела, как листва,
И сквозь зеленый шум ее
Порой уже не разобрать —
Что было явью, а что сном,
Ведь раздробился миф единый
На кластеры повторов...

Дверь слуха, двери рук
И дверь телодвижений.
Дверь рта и двери глаз,
И прочие задвижки, —
Бронепластиной...

Вот узоры, на стекле в маршрутке
Стали расползаться от тепла
Вот девчата, распахнули шубки
Демонстрируя свои тела

Вот, уже мимозу разобрали
У торговцев пламенных кровей
И своей извилистой дорогой
Устремился вниз с горы ручей.

Невиданная сушь царит в душе,
Предчувствуя проделки злого рока.
Ломается графит в карандаше
И режет вены в нерожденных строках.

Тяжелый хмель отсрочки не дает,
Швыряет разум из огня в полымя.
Быть может, скоро мой черед придет,
Рыдать навзрыд пред ликами святыми.

Обиженно корит меня тетрадь,
Листами непростительно пустыми.
В тугом бреду сумею разобрать
Лишь на обложке собственное имя.

Какая ночь, какая тишина!
Облечь бы в рифмы дивное убранство,
Набрать горстями звездного...

Какой дорогой ты пойдёшь?
И где искать себя захочешь?
Ты каждый раз чего-то ждёшь,
В глазах тревога днём и ночью.
Но я в ответ лишь улыбнусь,
Скажу, что на душе спокойно,
Скажу лишь для того, чтоб все
Меня оставили в покое.
В себе я не разобралась,
Судьба жестоко поступила:
Я быть бы счастлива могла,
Но жизнь мою любовь убила.
Какой в итоге стану я?
Пожалуй, рано делать вывод.
Когда шагну я через край,
На небе будет сделан выбор.

Что-то шамкнула старуха,
Ртом беззубым — не понять.
Звучит голос её глухо,
Слов не разобрать.

Слепых глаз пусты глазницы,
Из них катится слеза.
Кто ты?! И зачем мне снится,
Сон, где люди без лица.

Странный мир моих фантазий,
Иль срез времени другой?!
Словно в сказачном рассказе,
Странный мир — я в нём чужой.

Люди эти без лица,
Все меня в том мире знают.
Дом в тумане, у крыльца,
Псы ленивые — не лают.

Навсегда сюда могу,
Я уйти — меня здесь ждут.
Отчего ж, я прочь бегу...

Осенний ветер листья закружил
И мне в лицо потом швырнул нахально.
Он мне сердито что-то говорил,
А я стоял забитый и печальный.
Моя любовь стояла супротив,
Поджавши губы, с новым ухажёром.
В моей душе горел костёр любви,
А в голове сумбур с наивным вздором.
Повсюду зло и каждый должен сам
И за добро, и за любовь сражаться.
В разлуке долгой милая моя
Решила вдруг, что нам пора прощаться.
Её спросил, что сделал я не так,
За пару дней усохло страсти семя.
И безразлично...