Размеренный идёт

За бродячими псами, да птичьей гурьбой
Волочилась она,
Перебитая в клочья, едва ли дыша,
Умывалась рекой,
В изумрудах травы вспоминала свой блеск
Серебрянкой-росой,
Да кормилась с руки остывающим светом
Закатного сна.

От удачи к паденью, за истиной злой
Собирала приметы,
Коротала судьбу на холмах золотых,
Да в дремучих следах,
Закалялась во сталь на сраженье с собою
Пожаром рассветным,
Да слагала оружие в нежность святую,
Гармонией пав.

Окровавленной поступью к звездам брела...

Расходясь амплитудой гор,
Растворяясь идеей бездны,
Меня здесь нет, но я во всем,
Вдыхающим ритмом поэзии.
Спускаясь горной водой,
Засвеченный снежным блеском,
Меня здесь нет, но я с тобой,
Флейта ветров небесных.
Размеренность синих широт
В медитативном венчании
Одухотворенность жует,
Сплёвывая молчанием.
Я молчание вознесенное
Изловлю, пропитаю в легкие,
Как найденная, обретенная
Душа на разрыв, осколками
Звезд лепестковых просеяна,
От тяжбы греха отвращенная,
Да озером...

Разлилась тоска по всей России;
Кто о чём, но в общем о своём.
Прошлое давным-давно простили,
Накормившись нынешним житьём.

Испытаний век на долю вышел,
Переменами намучился народ,
И немало горьких стонов слышал,
А ещё точней, из года в год.

Катит горе дымной колесницей,
А над горем - неба бирюза.
Не дрожат уже от слёз ресницы,
К ним привыкли стойкие глаза.

В ожиданьи к небу внемлют руки
В каждом монотонно-буднем дне,
Но, опять капели звонкой звуки
Раздаются мило по весне...

Пускай я глуп, пускай смешен
И, как дитя свечусь отрадой,
Пускай я грани перешел
Размеренной своей баллады,
Я перепел ее тобой,
Я дал ей имя, имя – радость,
И пусть смеются надо мной,
Их смех ничто, их смех, лишь малость,
В сравнении с тем как дышу
Прекрасным пламенным соцветьем,
В котором я тобой грешу,
Как молодой влюбленный ветер.
О, я дитя, слепец немой,
И что могу сказать о свете
В котором утопает мой,
Мой глас, мой крик, мои приметы
Твоим скитаниям во мне.
Ты разорвала мою...

Давай поплывем в лунный свет,
Давай заберемся на гребень прилива,
Проникнем в сердце вечерней молитвы,
Что город свила сновидением стылым.
Давай умоемся ночью, любимая,
Эта наша проба в наш черный рассвет,
Припаркованных у подошв океана
Побегом в лунный свет.

Давай нырнем в лунный свет,
Давай взойдем на гребень прилива,
Сдадим оружие ждущим мирам,
Что рядом колени закатом отлили.
Забудь шелуху откровений,
Для клятв и решений времени нет,
Мы сброшены в пламя реки
Побегом в лунный...

К голубым небесам,
За окошком моим
Вьется струйкой тумана
Сиреневый дым
Дальних звезд полуночных
Серебрянный блеск,
Среди серых камней
Волн размеренный всплеск,.
Лес притихший стоит
Тишиною объят
Под покровом ее
Только сосны не спят.
Меж стволов затаился
Сырой полумрак
Да на небе висит
В тишине Зодиак

Луна, как тонкий серп, и звёзды крошками.
Я еду в поезде «Братск – Волгоград».
Скребётся в окна ночь блудливой кошкою,
В вагоне тихо, пассажиры спят.

Стучат колёса, рельсы не кончаются,
Вагон плацкартный жалобно кряхтит,
Попутчик мой не спит, решил покаяться,
Под стопку водки тихо говорит,

Что жизнь прожил от корочки до корочки:
Учился и работал, «срок мотал»,
Теперь, в багаж отправив две пятёрочки,
Вдруг понял, как от жизни он устал…

Устал юлить, прислуживать, надеяться...

Я тебе посвящаю поэму,
Пусть слова о любви только вам.
Словно первый снежок- и по снегу,
Искрой счастья прилепится к нам.
Твоя ласка- добра ожидание,
Это сказка моё вам признание.

И пусть тучи бывают, гроза,
Так бывает,- уходит беда.
Многоль надо для счастья?
Стабильность.

В чувствах, в жизни- размеренность, прыть.
И твоё лишь словечко с любовью,
Вот тогда мне нестрашно и жить.

Домик на окраине,
В деревне у реки.
Здесь живут родители
От города вдали.

Деревенька старая,
Бревенчаты дома
Берёзовая роща
Прекрасные места.

Нет для нас роднее,
Драгоценней нет,
Чем Иван да Марья
Счастья, долгих лет.

Повзрослели дети,
Внуки уже есть.
Золотая свадьба
Праздник в Вашу честь.

Жизнь нетороплива,
Размеренный уклад.
Работаешь умеренно,
Вот старости и рад.

Мы часто приезжаем,
К маме и отцу.
Они всегда встречают
Подоспев к крыльцу.

Нет для...

О чём шептали в гулкой тишине
здесь переплёты толстых книг старинных?
О небесах столь ярких в вышине
и мраморе надтреснутом в каминной?
О лицах тех, кто ловкою рукой
изящной вязью расточал чернила,
в домах царил размеренный покой,
цвели сады с акацией, из ила
в фонтане старом — копии чудной
того, что правит царством в Риме
на свет являлись рыбки, и ручной
могла любая быть, но выходило
что золотых там нет, и, значит, загадать
желание — мечтать о невозможном...