Разлив

Конь, священное животное,
Во время страшное, голодное,
Мой дед коня за золото купил,
В голодный год. Забил,

Часть левую раздал,
И спас от голода, соседей, был

Кто рядом. А правую часть доедал
С семьёй в году голодном
В тридцать третьем. Страдал
Народ и молча умирал. Разлом

В судьбе и напролом
Шли те, кто помыкал народом!
А конь кормилец и поилец,
Плуг тянет, кровь на уздцах.

Бьёт плетью, матерится и сечёт
Нещадно, тот, кто не умеет
Работать на земле, «казённая»
Скотина...

Дорогие, лучезарные, самые чуткие на свете...
Примите несколько строк в знак благодарности Богу
и судьбе - за то, что вы у нас есть...


1976


Сверчковой темноты скрипичный свист
Страна без тротуаров и людей
Клин огоньков непуганых повис
Над патронташем вымерших путей

По лунным шпалам бродит чей-то конь
И мы по пояс в сумраке бредем
Где руки наши – там горит огонь
Где губы наши – там светло как днем

Обрывки проводов, ступени крыш
Сплетение немыслимых орбит

К плечу...

I
Но если розу доглядеть до чуда...
А как не видеть?! Как же не понять
Откуда эта розовость, откуда,
Каким потоком льётся благодать?!

Упругость лепестков...Какая сила
В одном зерне была заключена
И так безмолвно лепестки раскрыла
И держит...держит...Боже, - вот Она!

А как благоухает! Неужели
Весь этот вал не опрокинул вас?
И вы не услыхали, не прозрели?..
Но как же так?..Ведь вот же...
Вот сейчас...

II
А если душу доглядеть до Бога...
Но как не видеть ?! Как же...

С любовью мы играем в прятки
И часто от нее бежим.
А жизнь уходит без оглядки,
Как будто вовсе ты не жил.
Как будто не было свиданий
С любовью первой при луне
И слез, и горьких расставаний…
Все исчезает, как во сне.
Сидишь ночами в интернете,
Мечтаешь, чтобы повезло…
Но ты давно попался в сети,
Что одиночество сплело.
И в виртуальной паутине
Увы, нет места нам двоим.
Меняя за окном картины
Уходит день, неуловим.
А помнишь, в беззаботном детстве
Знакомились за пять минут
Наивно...

Чашу полную живой,
Выпила водицы.
Под холодною струёй
Вымыла ресницы.
Чистым взором огляну
Жизни новой море.
Бьётся сердца мой прибой,
Бьётся на просторе.

Быль наивная была,
Жизнь держа в загоне...
Для кого? Ушла стрела,
Зайцы не догонят.
Я ведь женщина, не рысь,
И в ветвях не прячусь,
Чтобы прыгнуть цепко вниз...
Чувствую иначе.

Просто женщина, и всё.
В жизни настоящей
Нет активности мужской,
Я луною - зрячей.
Пусть весь мир во мне разлит,
Он - душой поэта.
Но и...

Чаруй меня, распутница, чаруй!
Дари с лихвой оплаченную ласку.
И собери в холодный поцелуй
Остатки, не растраченные страсти.

Наука обольщать - плот жизни всей.
Нет книги и учебников про это,
Как грудью алой стаи снегирей
На снег разбрасывают крошки лета.

Ты жрица, дочь или раба любви?
Да, видно, все зависит с кем теперь ты.
Сегодня, здесь до розовой зари -
Моя, и я сегодня твой наверно.

Как грациозна и послушна плоть-
Не на веревочке марионетка.
Гуляет и бушует в теле...

Украдёшь немое вдохновение,
В полумраке равнодушных дней.
И приснится только на мгновение,
Образ грёз, несбыточных идей.
И поверить хочется и страшно,
От мечты обломки ранят в грудь.
Называл любимою однажды,
А она сказала: " Всё, забудь."
И кружаттся листья в белом танце,
Оголяя ветви с каждым днём.
Осень разлилась в дождливом вальсе,
Серым небом и цветным ковром.
Украдёшь немое вдохновение,
В полумраке равнодушных дней.
И приснится только на мгновение,
Образ грёз, несбыточных...

Проснулся,
Открыл глаза
Тут Цвет индиго
-Спасибо, мне сказал
Спасибо!
-За что индиго?
-За фламинго!
Я видел
Ты его во сне спасал
Уже совсем проснулся
А за окном
Ну что за диво
Разлилось
Во всю, ширь -
Индиго
И тебе красота
Спасибо!

Утро. Эта дура встала,
Волосенки почесала,
Сонно в ванную ползет –
Там ее подарок ждет.
Не в горшке, а как обычно
На пол я наделал лично.
Пусть позлится, убирая –
С добрым утром, дорогая!
Подождал, покуда Эта
Поползет из туалета.
Я – под ноги. Оп, споткнулась!
Получилось! Навернулась!
Вышла завтракать старушка,
Наливает кофе в кружку,
Дикий мяв – и все дела –
Получилось! Разлила!
Ладно, можно отдохнуть,
Пару строк в дневник черкнуть,
Запишу, себе не льстя...

Тяжёлая лира, ложащаяся на европейскую ночь, на изодранное сознание
ночного Парижа; тихий ад, поднимающийся в первоначальной
стройности, строгости, и, падающий вниз головой в мыльную пену прибоя;
не видно ли Вергилия за плечами – нет –
лишь наэлектризованное одиночество, седое,
жёлто-бледное, всезнающее, как змея, вслушивающееся в правду стекла.
Свобода души – против чуждого мира, против болезненного огня
плоти, изъеденной холодом, туберкулёзом, раком, фурункулёзом;
жёсткая койка...