Разговоры-наговоры

Как розы красные прекрасны!
Но для меня они мертвы.
Их взоры нежные напрасны, -
Увы, меня забыли Вы...

Мы резких слов наговорили,
Тогда, при встрече, право, жаль...
Они свидетелями были,
Ах, розы красные - печаль...

О, этот цвет багрово-красный!
Он как запекшаяся кровь.
И он мне кажется опасным,
Как Ваша странная любовь!

Когда любви незнаменитой,
Мятежной, беглой и живой,
Я посвящал души открытой
И беспокойство и покой;
Когда надеждою виновной,
В часы общественного сна,
Невольно мучилась она
И в мир поэзии любовной,
Уединённа и нежна,
Летала с музой многословной,
Когда рогатая луна,
Богиня женских упований,
И ночи мрак, и вздор желаний —
Мою нестройную мечту,
Как сон волшебный, чаровали
И пустяками занимали
Младого сердца пустоту:
Чужим исполненный предметом,
Я обещался вам тогда
Всё объяснить...

Природа просыпается,
Вот выгибает спинку,
Спросонья улыбается,
Сейчас начнёт разминку.

Качает ветер мускулы
Весеннего разлива.
Чирикают без устали
Два воробья игриво.

За ними кот в подпалинах
На веточку взобрался.
Глаза как две окалины
В них жор пружиной сжался.

К нему сорока с вороном,
Крича на всю округу:
«Сражаться с лютым ворогом,
Летим, летим, подруга!».

Вспорхнули птахи малые.
Котяра водит ухом.
Сорока оскандалила.
Урчит пустое брюхо.

Тут птахи шумным табором...

Я так хочу, чтоб ты была счастливой,
Чтоб этот мир лежал у твоих ног.
Имела все, что так необходимо,
Все то, что я давать тебе не мог.
Чтоб ты могла с любимым просыпаться,
Чтоб ты могла с любимым засыпать,
Могла любимой мамой называться,
Детей своих любовью осыпать.
Бежать домой к тому, кто тебя любит,
К тому, кому нужна твоя душа,
А не к тому, кто юность твою губит,
Вкушая твое тело не спеша.
Чтоб ты могла любить и быть любимой,
Чтоб кто-то тебе душу подарил.
Ах, как...

Любил, любил…

Лепил, лепил…

Потом – страдал…

И вновь любил…
.

Любил, любил…

Лепил, лепил…

И жизнь отдал…

И вновь любил…
.

Любил, любил…

Лепил, лепил…
.

Что это я наговорил?!(?)
.

А!.. – НЕ КОПИЛ!!!

- В общем, так решила, дед,
Будем жить иначе!
Я беру сувернитет
Дома и на даче!
Ну, границы проводить,
Может, и не будем…
- Ты с чего пошла чудить
На веселье людям?
- Ну, а ка же ты хотел,
Меринок усталый,
Без супружьих разных дел?
- Ты меня достала!
Хотя думаешь сама,
Что наговорила?
Или спрыгнула с ума?
Иль мозоль заныла?
О каких еще делах,
Подобравшись к веку?
- Как сказала, будет так!
Врозь даже в аптеку!
И отдельный кошелек
Каждому в кармане!
И для каждого полог
Свой...

Пишет вечер по закату азуритовою краской.
Тени в комнату вползают, в канделябре плачет воск.
Беспризорный старый чайник полнит кухню свистопляской,
А сосед тяжёлым роком плющит мой усталый мозг.
Телевизор врёт о счастье: только - те, кто сыт слюною,
В рай земной давно не верят!... Доживают, - не живут:
Меж похмельем и запоем, меж таблеткой и иглою.
Обстоятельства и время как хотят их, так куют.
Жизнь по сниженным расценкам: хочешь - с хрустом гни коленца,
Хочешь - делай вид блаженный...

Устала быть сильной!...
Устала быть мудрой!...
Устала спасать, побеждать, выживать…
Глаз хочется добрых,
Рук хочется милых,
И губ, чтоб могли о любви прошептать…
В объятьях укрыться, уснуть, растворится…
Подушкой пусть станет большое плечо,
Чтоб наговорится, как будто б напиться…
Чтоб всё это было ещё и ещё…

Отчаянье – для надежды.
Поражение больше победы,
когда ты дополнишь мою ночь.
Одежда – такое непрочное
прикрытие.
Беседы – такое скучное ожидание
восхода твоей луны.
Воздух сиренью блуждает.
Волосы, словно волны в винной
чаше темнеющего океана.
Если хочешь, немного поспи,
а потом – я разбужу тебя таяньем
снежно-бережных слов на подушке.
Тени деревьев в окне впитались в голые стены –
а значит, стены уже живые.
Ленная вязь сновидений кружит
аистом, валится пропастью, лопастью...

Осеннему цветку на мировые бури
Пристало положить последний лепесток.
Необходим простор естественной лазури,
Как тучному скоту зимою бурый стог.

Осеннему цветку непротивленье к стеблю,
К невидимым корням, и на ветру любой,
Любой фальшивый жест напоминает греблю,
Лишённую весла и глади голубой.

Крутому склону лба не отразить всей страсти,
Качающей судьбу от худа до добра.
И укрепляя дух, речь делится на части,
И морщится тетрадь от ревности пера.

И взгляд на жуткий...